— А, это… — махнула рукой Сашка. — Устала я с ними возиться. Да и когда у тебя неделями нет возможности нормально вымыться, сосульки на голове выглядят несколько неэстетично.
Потрясенно поджав губы, Алиса включила зажигание. Александра откинулась на сиденье и широко улыбнулась:
— Вот люблю я Ирландию! Все у вас — как не у людей. Руль, и тот не с той стороны!
Алиса рассмеялась.
* * *
— Боже, какое блаженство!
Затянув потуже узел махрового халата, принадлежащего Алисе, Алекс уселась за стол.
— Я там за две недели одичала совершенно! Воды нет, связи нет, электричество лимитировано. Один раз напросилась к ребятам из ВВС — полтора часа в ванне лежала, пока не околела, никак из воды вылезти не могла. Шикарно живут! К ним попадаешь, как будто в рай. Можно мыться, можно чистить зубы. Вы себе не представляете, какое это счастье — почистить зубы…
Алиса быстро и ловко накрывала на стол, время от времени сочувственно поглядывая на подругу.
— Ты ведь не только в Пакистане была? — внимательно глядя на Александру, вдруг спросил Нолан.
Та посмотрела куда-то мимо него, неопределенно пожала плечами.
— То есть? — насторожилась Алиса.
— Твоя ненормальная подружка прямиком из Кабула вернулась! Где ей в два счета голову ее стриженную могли открутить!
Алиса присела на стул.
— Саш, правда что ли? — спросила она. — Но там же …
— Стреляют там сейчас, впрочем, как и всегда, — завершил мысль Нолан.
— Как догадался-то? — спокойно поинтересовалась Александра.
— Чего тут догадываться? Я фоторепортаж твой на сайте Associated Press видел.
— А я почему не видела? — спросила Алиса.
— Нечего тебе там смотреть! — отрезал Нолан.
Алиса растерянно перевела взгляд с него на Александру.
— Ну чего ты себе уже кошмаров нагородила! — вздохнула та. — Я мирное население снимала. Люди как люди. Дети, женщины… Чадра эта их синяя…
Александра вдруг замолчала и медленно сглотнула. В ее внезапно расширившихся зрачках плеснулся такой неприкрытый ужас, что Алиса, все это время неотрывно на нее глядящая, отшатнулась. В ту же секунду подруга закрыла глаза, а когда открыла, они вновь были спокойны и безмятежны, как и за минуту до этого.
— Меня сегодня кто-нибудь накормит? — сварливо поинтересовалась она. — Я две недели на консервах и галетах.
За ужином Алекс, не переставая энергично жевать, оживленно рассказывала о том, как жили они в древней, еще Советами построенной гостинице, в которой не работал телефон, из кранов хилой струйкой текла отвратительная желтая вода, умываться которой было противно до омерзения, электричество хаотично появлялось на несколько часов в день, и предугадать, когда голая лампочка под потолком засветится тусклым помаргивающим светом не было никакой возможности. Зато, когда свет появлялся, гостиница оживала. Моментально извлекались запрятанные чайники и кипятильники, и через несколько минут пыльные угрюмые коридоры наполняли ароматы свежезаваренного кофе. Кофе заваривался очень экономно, на полкружки, потому что питьевой воды тоже не хватало. Как и всего прочего. Прочее можно было найти на базаре в нескольких кварталах от гостиницы. Чтобы добраться туда, приходилось на брюки натягивать длинное черное платье, а голову повязывать платком, чтобы не сильно выделяться среди местной «фауны».