– Доброе утро, – пропел Ырысту.
– Доброе, – отозвалась Алена. – Под ступенькой чекушка, если опохмелится, то возьми.
– Золотая ты женщина!
– На работу пошла. Тараса не буди пока.
Когда Алена ушла, Ырысту достал маленькую бутылку с бухлом, отнес ее в огород, бросил в бочку охлаждаться, возле баньки надел сапоги и заглянул в сарай. Не по-хозяйски, бардак, груды барахла. «Напихано невпихуемое», – проворчал Ырысту, вытащил литовку из-под шалаша ржавых инструментов. Обнаружил грабли, потом, взяв в обе руки орудия труда, подошел к калитке, вышел со двора и принялся косить крапиву.
Срезанные бодылины отгреб подальше, осмотрел забор. «Тут делов-то!», – сказал Ырысту и услышал сзади: «Здравствуй!». Вчерашняя женщина из избы на околице шла по дороге, перепрыгивая колдобины.
– Тебя как звать-то? – Ырысту оперся на грабли и приосанился.
– Галина.
Ырысту представился сам, попробовал игриво пошутить, чего женщина не поддержала и поспешила уйти. Понятно: Галина не дружит с семейством Хилюк.
Бардин сходил в сараюшку, где взял охапку других инструментов, вернулся и приступил к починке ограды.
Тарас, выйдя на улицу, увидел гостя, проворно роющего яму.
– Здорово.
– Доброе утро, – сказал Ырысту, ставя в яму заборный столбик. – Глянь оттуда, оцени. Ровно?
– Малёха к себе… от себя… чуть влево. Есть.
– Иди, придержи.
Тарас уперся в столбик, Ырысту забросил в яму земли, сверху – камней, еще земли, велел другу утаптывать, ноги-то работают, нечего волынить.
Прибив горизонтальную жердину, Бардин поинтересовался насчет гвоздей – имеющихся маловато.
– Не знаю, – ответил Тарас. – Надо у этой спросить.
– Хозяин! – саркастически протянул Ырысту.
– Я так-то воевал!
– Ты так-то больше года дома.
Тарас был видно согласен. И скорее всего его злость на жену росла в том числе и из тех обстоятельств, что он не может выполнять свои мужицкие обязанности. Не мужские, с которыми все нормально, а мужицкие, хозяйские. Спасала Тараса самоирония.
– Решим так, что руки не дошли, – сказал он, шевельнув обрубками пальцев.
– Тогда придерживай колья, я буду прибивать.
Ырысту прибивал плашки, бурча с добротой: «Кто эту ограду делал по первости? Руки бы оторвать!». На что Тарас отзывался примерно: «Такой человек, что руки из жопы. Зато ноги какие!».
Когда Алена к обеду вернулась домой, забор был починен. Она с похвальбой поохала, сказала:
– Заходите в хату, мужики. Кормить вас буду.
– Через пару минут, – отозвался Тарас. – Докурим. Хорош уже в доме дымить.
Алена ушла в дом, поправив за собой марлю в дверном проеме. Ырысту проводил ее взглядом и сказал Тарасу