Выходя из автомобиля, Борис подал Вилене руку, но она не заметила, или сделала вид, что не заметила. Ветров сверлил Ростислава вопрошающим недоуменным взглядом, а Сметана уже понял, что произошла очередная неудача и тяжко вздыхал.
Загорский обернулся на польских солдат в беззаботно заломленных конфедератках, которые стояли на крыльце барака, курили и посмеивались (Ростислав расценил их смешки как шпильки в свой адрес. Впрочем, необоснованно), и сказал сквозь зубы:
– Опоздали. Ушел.
Ветров скрестил руки на груди, сказал:
– Меня интересуют милые подробности.
– Как же так-то, как же это, – сокрушенно запричитал Сметана.
Загорский прикрыл рот рукой, будто кто-то следит за ним и пытается читать по губам.
– Помните, Борис, список ссыльных?
– Неужели совпало?
– Да. Некий Ярузельский Войцех. Он был в ссылке как раз рядом с последним местом жительства бегунка. Невероятным образом они встретились, Ярузельский помог фигуранту, посадил на транспорт, следующий в сторону нашей границы.
– Такая ничтожная вероятность, – шепнул в никуда Борис, поднял брови, буровя лоб гармошкой, словно решал хитрое уравнение.
– Ориентировки они наши не видели? – спросил Ветров.
– Берем этого Войцеха? Покрутим, – воинственно предложил Сметана. И сообщил невпопад, что еще при Ягоде служил в Ленинграде тоже Войцех, только Левандовский, его потом осудили на пятнашку.
Загорский поднял потертый портфель, стоящий у ног, передал его Сметане. Потом расправил шляпу свою, пригладил поля.
– Поручик на выезде, – сказал он устало. – Ярузельский на вас, Борис. Доставить, допросить. Без дерзости, не будем злить союзников. А что касается ориентировок, то да. Сработал крючок Вилены Александровны, – Загорский тепло посмотрел на девушку. – Журналистская замануха сыграла. Потому и информация прошла. Но я опоздал, моя вина. А эти дурака включили все разом: «пан офицер, только-только, вот-вот, утром – вечером, здэсь был». Нужна новая база, переезжаем. Товарищ майор, на вас надежда. И… поехали отсюда, ребята нервничают.
– Бак почти пустой, – хмуро доложил Гаврилов.
Загорский хищно оскалился.
– А вот с этим нам поляки и помогут. Это я стрясу!
Ростислав направился к бараку. Ветров шагнул за ним.
– Я с вами. Так страшнее будет. Шуганем польских панов.
Автомобиль был заправлен, оперативная группа выдвинулась в город. «Добрые самаритяне, – сказал Загорский о поляках. – А по Ленину: мелкий буржуазный элемент с бешеным шовинизмом».
Ветров пересел четвертым на заднее сидение Мерседеса, прижимался к соблазнительному бедру Вилены, обтянутому грубой тканью, разыгрывал пантомиму плотского вожделения. Сметана, видя это, понимающе щурился. Борис усиленно делал вид деловой, озабоченный.