– Если бы не секретность, – сказал он. – Взяли бы в два счета.
– Становится все интереснее, и интереснее, – проговорил Загорский, внимательно разглядывая маленькую трещину на лобовом стекле.
Партия оказалась сложной. Профессиональный шахматист непременно выиграет у дилетанта, но во время игры дилетант может не раз поставить опытного игрока в тупик, прежде всего нелогичностью ходов, непредсказуемостью. И, конечно, нелогично, из ряда вон выходящий факт, что объект пробрался – дошел пешком, доехал на попутках – так далеко от Берлина. Учитывая невозможность поднять по тревоге военные части и провести войсковую операцию, скорее всего фигурант уйдет и из Польши. Семьсот километров за месяц с лишним – кажется, очень медленно. При этом Бардин не торопится, посещает места, где раньше проходил с боем, грустит там, наверное, вспоминает. При этом Бардин в розыске, о чем сам не подозревает, или подозревает, но не знает твердо. И если бы он был один такой! Оказывается, после падения Германии десятки, сотни солдат неожиданно испарились из своих частей. Кто-то домой пошел, как фигурант, но многие рванули на Запад, к союзникам. А союзники – ну не уроды? – возвращают беглецов обратно. Тех, кто им может быть полезен, американцы оставляют, дают политическое убежище, а большинство – шагом марш обратно. Если бы фигурант знал ценность информации, случайным носителем которой он стал, мог бы уйти к союзникам и там закрепится. Черта с два они бы его вернули! Но ему, видите ли, домой надо. Он, видите ли, родину любит, причем в локальном понимании. Таким образом, он попадает в Союз, но попадает куда? В районы западной Украины. Там до сих пор действуют немецкие группы, там сидят по лесам партизаны, там действуют националистические отряды. При видимости того, что игра переносится на свое поле, в реальности ситуация проще не становится. Надо дать ориентировки во Львов и в другие города.
Гаврилов лихо вел машину, повороты проходил, почти не сбрасывая скорость. Загорский смотрел в боковое стекло, за которым сливались в изумрудные полосы кусты и деревья. Ему подумалось, что, если вдруг склад награбленных ценностей случайно найдут, и надобность в искомой фотокарточке отпадет, он приложит все усилия, весь свой розыскной авторитет, чтобы поиск Бардина не прерывался. Поймаем! Обязательно поймаем!
– Владимир Владимирович! – позвал Ростислав.
– Я! – Ветров елозил на сидении, натирал плечом затвердевшую грудь Вилены.
– Надо по вашей линии обратиться в структуры четвертого украинского фронта.
– Уже подумал об этом. Сделаем. Слушайте… давайте вон там на опушке техническую остановку.