«Поторопись».
Я нервно усмехнулась и потерла лоб.
Было много способов – от допроса с применением магии до взлома компьютера и проникновения в сейфы, но я до сих пор надеялась, что удасться обойтись без этого.
Похоже, зря.
Прошла всего неделя с момента, как я получила задание, но мне действительно необходимо ускориться.
Вздохнула, поправила прядь – свои длинные волосы сегодня я зачесала на бок и заколола с одной стороны, оставив половину волной лежать на одном плече – и постаралась произнести как можно уверенней, выходя из квартиры:
– Завтра буду в Комитете. И остальное… я всё сделаю.
Максим закурил и устало прикрыл глаза.
Нервы последнее время были что высоковольтные провода – не тронь, убьет. Нет, никакой внутренний истерики; просто сильное напряжение, прорывавшееся в чуть нервозных движениях пальцев и том, как он сжимал зажигалку.
А приходилось оставаться пай-мальчиком и держать себя в узде.
Всюду он видел чужие глаза, и, не будучи параноиком, понимал – неспроста.
Что опять им нужно? Он или его компания?
И почему?
Как то внезапно сообщество проявило интерес к его деятельности – у него были свои люди в разных местах и ему быстро доложили, что оно разнюхивает про грузы в Рим. Вроде даже сам Комитет подключился.
Он терпеть не мог, когда лезли в его дела. Мужчина пользовался магией – и не собирался от нее отказываться – но он не ставил свои способности во главу угла. А значит, рассчитывал на отсутсвие пристального внимания со стороны магов. И тем более не собирался позволять кому-то, кто возомнил себя вершителями судеб, управлять своей жизнью.
Так какого хрена его снова заметили?
Тогда, когда он уже так близок к цели?
Еще и Никита со своим идиотским поведением. Много лет назад Максим пообещал себе – да и ему – что никогда не будет применять способности в отношении сына, чтобы внушить ему какие-либо мысли и действия, но черт, как же ему хотелось теперь нарушить обещание! Детская обида Никиты переросла, похоже, во что-то совершенно другое; и с этим он тоже не справлялся.
А ведь вроде бы все шло хорошо – он даже согласился на поступление парня в совершенно неподходящий университет, всегда помогал ему, выслушивал, делал все, чтобы тот не чувствовал эту свою мнимую ущербность – но появилась Влада и его выстроенный карточный домик разлетелся от одного порыва сквозняка.
Влада.
Давно он не был в таком восторге от знакомства. Его романы были физической, порой интеллектуальной необходимостью, но любовницы никогда не интересовали его настолько, чтобы заставлять встречаться с ним.
Привязывать к себе.