Он защищал обывателя – истинного героя, который перенес немыслимое, его всегда мытарили, не оставляя в покое, а он отделывался полуработой, рожал, жил и не жаловался. И – как умеет подладиться к любым переломам!
Это же мои сослуживцы! Он призывает меня любить их, ежедневно портящих мне кровь нежеланием работать во всю силу.
Марк стоял стеной, распрямляя толстые плечи.
– А вы, господин, реабилитируете слепых, пусть честных служак, которые расстреливали восстание зэков. Правда, сами не стреляли. Сегодня опасна попытка реабилитировать страшный человеческий тип – порождение тирании, ставший ее оружием и жертвой. По сути, «честного эсэсовца». Трагедия в том, что создатели фильма «Наш бронепоезд» боролись за свое рабство. Дети обмануты, не верят «промотавшимся отцам», потому и ордена презирают.
– А вы! – разволновался Гена. – Рисуете наше поколение в виде безжалостных палачей, убийц, соучастников сталинщины.
Я изумился, слыша моих соратников, открывшихся новой стороной. Не стрелявший из-за малолетства, я был и за Марка, и за Гену. Неужели старшее поколение было поголовно рабами? И кухарки у власти уничтожали ум, интеллигенцию? Да, у массы были интересы самосохранения. Но масса многообразна, в ней есть и патриотизм, любовь к родине, и слепота – трагедия рока. Но и – массовая вера в вождя. Нельзя заблудшего считать злодеем, но в то же время как быть с тупыми, честными расстрельщиками?
Борьба старого и нового – это было для меня отвратительное разделение того, что в младенчестве хотел объединить в единое, безгранично любящее и любимое.
Костя Графов стал примирять приятелей.
– Наше поколение удивительно! Было воспитано на ленинских идеях, хотя реальная жизнь от них уходила. Народ защищался героически, большинство полегло. Как его назвать промотавшимся поколением? Да, существовало социальное ослепление. Народ – не соучастник, о лагерях ничего не знали. Нельзя сравнивать две диктатуры – сталинскую и фашистскую. Детям лгали поневоле, но не учили лгать. Было два не пересекающихся уклада: ничего не подозревающие дети – и взрослые, патриоты родины. Народ не был палачом. Никакая диктатура не ассимилирует всей жизни народа. Он сохранил извечные ритмы жизни.
Мне казалось, он не хочет раскрывать свою настоящую точку зрения. Мордатый критик-шестидесятник не выдержал:
– Лишенный возможности влиять не ощущает себя личностью, в то же время ощущая себя смертным. Обезличен – безответствен. Спасет чувство причастности, надежда на какую-то форму бессмертия.
Казахский писатель в синем халате и тюбетейке поддержал Костю Графова: