А может быть, и не нужно искать пути в раскрытый мир, а надо быть счастливым, найти то, чем можно жить сейчас.
Были и осторожные оценки. Советское руководство было само виновато, в частности, хотя бы потому что не предвидело такое развитие страны.
– Перестройка началась со смерти Сталина, а не с 85 года. Аппарат стал сопротивляться с 87 года.
– Окружение Бориса Ельцина состоит в основном из людей двух непохожих типов: либо таких, как он сам, «настоящих мужиков», крупных, громогласных, любителей баньки и застолья, либо мальчиков-отличников.
Писатель-фронтовик вдруг громко прогудел, перекрывая шум:
– Величие перестройки в том, что она изнутри взорвала фашистскую систему, невиданную в истории! Да, лгали, хитрили, но достигли успеха. Чуда! Добро должно быть с кулаками. Сахаров – не сделал бы этого.
Послышались осмелевшие голоса:
– На правительство давит популистский слой демократии, бушуют неокоммунисты, за ними военно- промышленный комплекс (5 миллионов человек), большой аппарат чиновников, националисты, люмпены. Не готовы к конкуренции. Конструктивная часть общества за реформы, но критикуют правительство с другой стороны – за непоследовательность, медлительность, бюрократизм, уступки.
– Сам рынок за две недели все отрегулирует!
Гайдаровец усмехнулся.
– Да такой рынок через две недели сметет любое правительство.
Однако решительно восстали те, кто был на стороне правительства. Депутат межрегиональной группы негодовал на оппозицию:
– Гайдар взял на себя ответственность за будущее страны, когда почти никто не знает, что и как делать. Все метания противников, поиски врагов – из жажды найти легкое решение. А его нет. История новой России навсегда будет связана с его именем.
Раньше был план, отчуждение результатов труда, – сурово говорил он. – Люмпенская система распределения – отнимали свободу, ответственность творчества, самого духа. То есть, изнутри государства все время бил холод – в упор! – и мы оказались на гибельном переломе.
Экономисты-профессионалы были решительно деловиты:
– Нужен дефляционный шок, то есть без директивных запретов – к рынку. Массы людей останутся без зарплаты. Иначе будет эмиссия денег – беда, размазанная на двести миллионов человек. Отказ от содержания работников за счет казны – горькое лекарство.
Зал от возмущения притих.
– Пятилетний план – это лобовая броня механизма торможения! За этой броней и надеются отсидеться наиболее умные противники перестройки.
Я чувствовал себя избитым, как этот представитель правительства. Что произойдет, и очень скоро? И значит ли это скорый развал нашего Движения?