Кто-то из дальнего угла возразил:
– Ю. Лотман говорил, что искусство – это нереализованная история. История не закономерна. Она состоит из выборов. Выбираешь, значит теряешь иные пути. Выбор есть и потеря. Свобода – не осознанная необходимость, иначе – нет выбора, ответственности. А выбор – это и ответственность.
Продолжали обсуждать приход времени эссеизма вместо устаревшей литературы. Ставили под сомнение функцию литературы, язык, тему и сюжет. Литература переставала быть частью культуры, становилась занятием.
Лысый литературовед, похожий на Сократа, наш постоянный участник, устремленно буравя глазами публику, призвал смотреть в корень. Будет ли новая литература? Нет, вопрос стоит так: удержится ли этот тип культуры? Тип духовности воинственно-коллективистский и иррационально-героический, который без конца модифицируется со скифских времен, вновь возвращаясь в очередную форму народного большевизма и воинствующего единодушия. Если одолеет западный тип культуры, и мы разбредемся, личность выйдет из «тайной свободы» на свет конкурирующих индивидов, то этим индивидам станет не до литературы. Исчезнет ли старый тип литературы, неважно, нас уже не будет. Да и что такое литература дальше? Может быть, ее съест экран, картинки, клипы, репортажи.
– Но в человечестве, – обнадежил он, – какие-то инертно-базовые, фундаментальные уровни бытия воспротивятся торжеству динамической постиндустриальной цивилизации. Именно такое сопротивление американизму дало гениальную вспышку латиноамериканской литературы! Это база для нашего типа культуры. Будет база, тогда и наша душа будет. Если нет – раздробимся, перемешаемся заново. Но против хода вещей, рынка – она не попрет.
Философ-эмигрант, с живыми горящими глазами на скорбном лице, безнадежно махнул рукой:
– Исчезнет обязательное уравнивающее обучение. В пучине незнания возникнет лишь то, что необходимо для личного преуспеяния. Выживут лишь газеты для культурной элиты. Массовое – погибнет. Будет век портативного телевидения, новости будут распространяться мгновенно. Чтение – это ученость, культура, – мысли о том, что для личного преуспеяния бесполезно и вредно.
Худенькая доброжелательная ученая-библиограф в больших очках не верила в гибель культуры. Гуманисты говорили, что человек по природе добр, царь природы, переделывающий мир. Религия: человек растущий до сути (Яхве). Абсолютной свободы нет. Любовь, царство Божие – не свобода. Свобода – в единстве. А оно – в глубине духа, а не в строительстве того, чего нет. Человек – существо бесконечное, и в этом лишь смысле – царь. А в Суть еще надо дойти. Цель – найти реальное единство во всем. А мы живем в плоскости – то в тоталитаризме, то в хаосе индивидуализма.