8.
Меня привезли в больницу. Психиатрическую. Мне сделали ужасно болезненный укол и уложили спать, а на все мои протесты было ответом ледяное молчание персонала. Когда я легла в постель, в пустой холодной палате, медсестра сказала, что это посттравматическое расстройство и что они свяжутся с мамой. Я проспала весь день и к вечеру меня сонную позвали к врачу.
Седой доктор сидел за столом и смотрел на меня сквозь очки. Я отвечала на его вопросы: свои фамилию, имя и отчество, место рождения и учебное заведение, которое я окончила, выслушав, он спросил меня:
– Вы видели, как оборотень-волк дрался с оборотнем-лисом? Так вы сказали полиции?
– Вообще-то да, необходимо срочно сказать моему начальству, что в отделе Б была диверсия! Умоляю, позвоните на работу, иначе меня сделают виновной.
– Мы не звоним на рабочие места, а завтра приедет ваша мать и мы побеседуем с ней, хорошо?
– Хорошо. Только потом надо позвонить в ГСБ и на работу, органы для пересадки отравлены вирусом! – повышенным тоном говорила я.
Доктор нахмурился, сделал пометки в каком-то журнале и сказал, что я могу идти в палату.
Все предстало в каком-то чудовищно нелепом свете. Никогда бы я не подумала, что окажусь в подобном учреждении и меня будут считать сумасшедшей. По коридору бродили какие-то бледные женщины с сальными волосами, от вида которых мне хотелось плакать. Я плюхнулась на свою кровать и вспомнила глаза Адама, синие, глаза, которыми залюбовалась бы любая девушка. Милый, прекрасный Адам, почему я не ответила на твои ухаживания? Как горько и обидно мне стало. Я расплакалась, уткнувшись в больничную подушку.
В обед следующего дня приехала моя мама. Испуганная она обняла меня, и сказав «все будет хорошо», отправилась в кабинете врача. Через полчаса меня пригласили войти. Я заметила, что мама плакала.
– Алиса, мы пообщались с твоей мамой, – голос доктора был тихий, вкрадчивый, – мы пришли к решению,что тебе необходимо полечиться у нас месяцок.
– Что? Я здорова! – воскликнула я, – у меня работа!
– Будете на больничном, подлечитесь и будете работать дальше.
– Мама! – закричала я, – что это за подлость?
– Дочь, может правда, не было никаких оборотней?
– Да были они! Макс – кицунэ! Он воин императора.
Из глаз мамы потекли слезы.
– Фантазийный бред, – констатировал доктор, – легко убирается нейролептиком, сейчас такие хорошие препараты, почти без побочек.
– Мама, забери меня! – кричала я, но мама отвернулась и достала из сумки бумажные платочки.
Гнев и обида переполняли меня, и я хотела разнести эту богадельню в клочья. Угораздило же мне попасть сюда! Мама сказала: