– Я хотел преподнести вам гарантию, – Абель бросил взгляд на пустой стул напротив стола. Он ждал моего дозволения сесть и устроиться поудобнее. Но Морено его не получит.
– Какую гарантию? – я нахмурился, смотря на сложенную бумагу в его руке.
– Что невеста чиста. Теперь в этом не может быть никаких сомнений.
Я тщательно взвешивал его слова. Конечно, он не мог иметь в виду то, о чем я сперва подумал. Но изучив скривленные губы Абеля и выражение лица, указывающее на то, что он непомерно горд собой, я ощутил пульсацию в висках.
Протянув руку, я вырвал из его пальцев бумагу, развернув ее рядом с мягким светом, лившимся от свечи на моем столе. Я быстро пробежался взглядом по отчету, отмечая детали. Костяшки моих пальцев побелели, когда я получил подтверждение своей догадки. В голове вспыхнул образ Айви, заполняя пробелы между моим воображением и глупостью Абеля. Нетрудно было представить ее лежащей на спине с раздвинутыми ногами, пока какой-то незнакомый ей мужчина касался того, что принадлежало мне. Как Абель мог даже допустить мысль, что этот шаг разумен?
Когда я поднял на него пустой взгляд, выражение удовлетворение с его лица исчезло. Я обошел стол и обхватил челюсть Абеля пальцами, поднимая ее вверх и сдавив так сильно, что его кожа побелела.
– Кто, черт тебя задери, дал тебе такие полномочия?
К подобному рукоприкладству Абель явно не привык. Он стал извиваться, пытаясь вырваться, а лицо приобрело красноватый оттенок. Внутри него буквально кипело едва скрываемое презрение, еще немного и у Абеля сорвет крышку притворной вежливости. Я бы сейчас посмотрел, как он решит испытать пределы моего терпения. Мне бы доставило огромное удовольствие проломить ему череп и выкрасить стены его кровью.
– Я думал, вы захотите этого, – процедил Абель сквозь зубы.
В глубине его глаз-бусинок клубилась тьма, под сдержанным выражением лица буквально гудел подавляемый поток ярости. Он мечтал поставить меня на место. Больше всего на свете Абелю хотелось верить, что он хотя бы отчасти равен мне.
– Позволь мне кое-что тебе прояснить, – выпалил я. – Она принадлежит мне. Никто и никогда больше не прикоснется к ней без моего разрешения. Включая тебя. Если я найду на ее голове хоть один потревоженный волосок, отвечать будешь ты. Понял меня?
– Да, – он дернул подбородком, явно возмущенный тем, что наши лица оказались так близко.
Абель хотел донести до меня, что на самом деле обо мне думал, хоть и не мог сказать это прямо. Заманчиво было сейчас забить его до смерти. Я мог бы, и никто никогда не спросил бы меня о нем. Мне пришлось напомнить себе, что со временем ему придется заплатить за грехи отца. Что будет гораздо приятнее наблюдать, как Абель медленно лишается своей гордости и превосходства. Когда я с ним закончу, он пожалеет, что его лицо не пострадало хотя бы вполовину, как мое. Абель Морено поймет каждой частичкой своего существа, что значит быть по-настоящему уродливым.