— Она не умрет через день без еды, — говорит мальчик, которого я исцелила. — Во всяком случае, это сделает ее более сговорчивой.
— Она спасла тебе жизнь. Она поест, — твердо говорит другой.
Они уже близко, примерно в двадцати шагах от того места, где я лежу. Кажется, я нахожусь в какой-то пещере, потому что они больше не сутулились, а стояли во весь рост, выглядят гигантами с того места, где я извиваюсь на полу. Я не хочу выглядеть как хныкающий червяк, поэтому приподнимаю подбородок.
Мальчик, которого я спасла, качает головой и сжимает кулак на рукояти меча.
— Если бы это было мое решение, она бы не ела, пока не вылечит девочек, и мы не получим известие от ее матери.
Вот, как. Они планируют продать меня Теневому Обществу?
— Это не тебе решать, ясно? — говорит другой мальчик сквозь зубы.
Первый мальчик взмахивает руками и мчится обратно по туннелю. Другой на мгновение смотрит ему вслед, прежде чем опустить свою шляпу-треуголку ниже и шагнуть ко мне. Он еще более изможденный и грязный, чем в последний раз, когда я его видела; даже нищие на улицах не выглядят такими опустошенными. Его каштановые волосы спутаны, камзол разорван, а бриджи покрыты толстым слоем грязи. Его щеки измождены, а на подбородке торчит щетина. Если бы я не знала лучше, я бы сказала, что он сам был заключенным.
Я отвожу от него взгляд и рассматриваю пещеру, отмечаю несколько деталей в свете факела — мокрые стены, ржавая решетка в дальнем углу, туннели, ведущие в разные стороны. Я должна была понять, где была, по влажности и запаху. Это не темница или пещера — это канализация. Даже бродяги не живут тут. Это означает, что мои похитители в отчаянии.
Мальчик неуклюже подбирается ближе, и я внимательно изучаю его, ища герб на его камзоле или какую-нибудь особенность, которая могла бы его идентифицировать. Он выше среднего роста, с сильным подбородком, зелеными глазами и тонким шрамом в уголке губы. И его друг упомянул исцеление «девочек». Какие девочки?
— На что ты смотришь? — мальчик сердито смотрит на меня.
Я опускаю взгляд, но отказываюсь съеживаться, ведя себя холодно и властно, как матушка. Она никогда не станет пресмыкаться перед этими хулиганами. С другой стороны, она никогда бы не оказалась в этой ситуации, потому что оставила бы их умирать на мосту.
Мальчик садится на корточки рядом со мной, и я вскрикиваю. Моя голова ударяется о стену пещеры, и вспышки света взрываются, как звезды в темноте. Он ждет, пока я успокоюсь, и говорит:
— Я подумал, что ты голодна, — он залезает в пальто и достает кусок хлеба.