Я вонзаю локоть в пухлый бок мадам Бисет и выбегаю на улицу Сент-Оноре. Ее крики преследуют нас, пока мы бежим по улицам, пока мы не добираемся до Площади Побед и прячемся за магазином свеч. Еще рано, магазины темные и закрытые, даже тележек с товарами нет на улицах. Я отпускаю Мирабель и сгибаюсь, упирая руки в колени. Она прислоняется к стене, издает звуки, похожие и на всхлипы, и на смех.
Воздух тут пахнет дождем, а не похлебкой, и брусчатка блестит в свете раннего утра. Я глубоко дышу носом, пока напряжение не отпускает мои плечи.
— Не верится, что мы смогли, — говорю я.
— Не верится, что ты освободил меня, — темные глаза Мирабель большие от шока.
— Я же обещал.
— Да, но… — она смотрит в сторону, откуда мы пришли, потом на меня и пожимает плечами. — Значит, мы квиты, принц.
Она отталкивается от стены, поправляет изорванное красное платье и идет по улице, не оглянувшись. Не сказав «спасибо». Довольно грубо, учитывая, что я рискнул всем, чтобы помочь ей. Но это только половина причины, по которой мне не по себе: если она уйдет, она может пойти куда угодно. Сделать что угодно. В этом и заключается свобода, напоминаю я себе. Но здесь, когда город тянется в тысячах направлений, свобода кажется слишком свободной. Предупреждения Дегре кажутся вполне реальными. И вероятными. Она могла солгать о том, что не вернется к матери. Она могла спасти девочек, чтобы завоевать мое доверие. Возможно, она хочет привести Теневое Общество в канализацию.
Нет. Я видел выражение ее лица, когда она исцеляла девочек. Я видел, как она вздрагивала и съеживалась, когда Дегре осуждал ее за отравление. Она нас не предаст.
«Готов ли ты поставить на карту жизни Анны и Франсуазы?».
Ругаясь, я вытираю вспотевшее лицо туникой и бегу за ней.
— Куда ты идешь?
Мирабель ускоряет шаг.
— Не вижу, чтобы это было твое дело.
— Допустим, но я бы чувствовал себя лучше, если бы…
Она поднимает руку и оборачивается.
— Ты похитил и угрожал убить меня. Меня не волнуют твои чувства.
— Да, но я и спас тебя…
Она бросает на меня сердитый взгляд.
— Как я уже сказала, мы квиты, — она поворачивает за угол и движется по наклонным улочкам к Монтемартру — району на склоне холма с видом на центр города. Я смотрю, как она уходит, пальцы ног чешутся в ботинках.
«Ты не пойдешь. Ты больше ничего не можешь сделать».
Позади меня хрустят камешки, и я оглядываюсь. Волосы на шее встают дыбом, когда я смотрю на зловещие тени и затемненные углы. Дегре мог быть где угодно. Или ее мать Ла Вуазен. Даже если Мирабель не вернется в Лувр, Теневое Общество может схватить ее и заставить сообщить местонахождение моей родни.