Зачем я зашел в храм? Я ведь не собирался этого делать.
Должно быть, богиня привела.
Она стояла над жертвенником. Вместо шлема — венок из масличных ветвей. Вместо копья — серебристая ветвь оливы. Складки льняного пеплоса до самого пола. Русые волосы собраны на затылке в пышный узел. Выше меня на ладонь, богиня всем видом демонстрировала миролюбие и расположение.
Рост Афины не смутил меня. Она могла быть выше, ниже, какой угодно. Я уже привык к тому, что сиюминутный облик ничего не значит.
— Ты изменился, — Афина указала веткой на меня. — Повзрослел, заматерел. Люди быстро взрослеют, быстро стареют. Быстро умирают. К этому трудно привыкнуть.
— Трудно, — согласился я. — Радуйся, Дева!
Прозвучало двусмысленно. Не хотел, клянусь.
— Радуйся и ты, Беллерофонт. Если я скажу, что твои победы — это мое благоволение, ты поверишь? Я вселила страх в сердца твоих врагов. Я задержала отплытие родосских эскадр, пока ты громил Фаселиду. Я велела непогоде уйти на север. Сделала тропы безопасными для твоих воинов. Ну как, это заслуживает веры? Благодарности?
Я молчал.
Надо было пасть ниц. Восхвалить дочь Зевса, пообещать жертву в сто быков. Верю ли я? Да я знал это с самого начала, чуял сердцем, ни дня не сомневался… Не умею лгать. Повзрослел, заматерел, а лжи не выучился. Афина сразу увидит мое притворство. Если Филоноя видит меня насквозь, то уж богиня… Она и не рассчитывает, что я все это сделаю: паду, восхвалю, соглашусь. Она ведь тоже не лжет, она проверяет. В природе Афины есть множество угроз, но лжи там нет.
— Не только вырос, — удлинившись, ветвь хлопнула меня по плечу. — Набрался ума, обучился молчать, скрывать чувства. Я помню мальчишку, который разговаривал с олимпийской богиней, как с соседской девчонкой. Помню юношу, умолявшего о помощи. Сейчас передо мной мужчина. К этому тоже трудно привыкнуть. Мы, боги, рождаемся взрослыми, даже если выглядим как дети. Можно сказать, что мы лишены детства. Да, я не помогала тебе воевать. Ты всего добился сам. Знаешь, почему?
«У меня на тебя планы, — вспомнил я. — Большие планы. Это или подарок судьбы, или пугающая ошибка. Очень большие планы; очень большая ошибка».
— У тебя на меня планы, — повторил я вслух.
Она почуяла неладное. Ноздри Афины раздулись, словно поймав острый запах моря, страха, конского пота. Глаза сузились, как если бы увидели женскую тень, летящую вниз, в жадные волны.
— Я не помогала тебе воевать. Но ты не можешь сказать, что я не помогала тебе вообще, — в голосе богини звякнула черная бронза. — Ты просил, я дала. Уздечка укротила бы Пегаса. Ты просто не выдержал до конца.