Андрей удивился письму от Яны, которое прождало его месяц на погранзаставе, пока он был в отпуске. Развод с Татьяной оказался чистой формальностью. Он мог бы и не приезжать для его оформления, получив документы по почте. Но решил совместить полезное с приятным – отпуском, в котором он не был уже 2 года, в санатории.
От письма Яны ничего хорошего не ждал, ведь ему пришлось стать вестником плохих вестей, так что вряд ли восприятие его у неё было положительным. Недаром в древности гонцов с плохими известиями убивали. Но в письме Яны никаких обвинений в его сторону не было. Она просто делилась своей болью с ним, как с человеком, знавшим близко бабу Шуру, считавшим её почти что родственником и любившим, как и она, Яна.
Боль от потери близкого человека, она, ведь, разная. То разрывает душу, как скрежет острого камня по стеклу. То вызывает негодование от несправедливости мироустройства. То наполняет светлой грустью воспоминаний. То заставляет сердце сжиматься от ужаса из-за неизбежности. То мучает раскаянием, что что-то не сказал вовремя, обидел, не помог и теперь уже не у кого просить прощения…
Андрею было созвучно каждое слово, написанное Яной, и он ответил, хотя ему, как человеку военному, не то что привыкшему рисковать своей жизнью ежедневно, а принявшему этот риск как данность, смерть пожилого человека, прожившего длинную жизнь и даже в старости не оставшемуся в одиночестве, окружённому пусть и не родственниками, но близкими по духу, почти родными, а, главное, любящими тебя людьми, представлялась достойным завершением этой самой жизни, естественным концом, который не минует никого. Ответил Андрей ещё и потому, что ему ярко представились её зелёные глаза, в которых он видел много боли и только один раз веселье – в короткий миг между радостью от возвращения утраченного до известия о невосполнимой потери. И ему очень захотелось вернуть в её глаза счастье…
Яна получила ответ от Андрея больше чем через месяц, когда уже и ждать перестала. С оправданиями за долгую задержку. С описанием впечатлений от отдыха в Ялте и зимы в Ал-Чууре. С приветами от Светланы Николаевны и майора Касыгбаева. Такое простое, незамысловатое письмо, в общем-то, ответа не требующего. Но она ответила. И переписка завязалась.
А в июле Андрей сообщил в письме, что в начале августа будет в Москве целую неделю. И Яна пообещала встретить его в аэропорту. После полугода переписки это показалось естественным обоим. Обоих радовало, наполняло душу счастьем, заставляло громче биться их сердца. И первый поцелуй, нечто среднее между дружеским и поцелуем влюблённых, состоялся тоже в аэропорту.