За обедом Наташа спросила:
– Мама, ты хоть раз видела электричку? А мы с папой на ней даже путешествовали!
– Да? – вырвалась из каких-то мечтаний Людмила Кирилловна. – Да что ты говоришь!
– Да! Мы ели мороженое!
И у отца вечером спросила, понравилось ли ему на электричке есть мороженое?
– Непередаваемое ощущение, – неожиданно засмеялся он. – Спасибо Белле Родионовне за наше счастливое детство!
А в субботу с утра спросил, что они читали и с чем они сегодня собираются знакомиться. И Наташа воскликнула:
– С лошадками!
– Значит, поедем к лошадкам!
И отвёз их в конный клуб, и усадил дочь на пони. И даже Беллу потом закинул на лошадь. И ей даже понравилось. Вот же бывает туз в человеческом настроении! Но не понравилось, что задержал чересчур на руках, и слишком сжал в объятиях, когда снимал с лошади. И слишком громко и быстро стучалось его сердце, да так, что и её засбоило.
Вот такая у Беллы теперь жизнь. А Марк через месяц с небольшим вернулся в Новогорск. Звал её с собой, но она сказала:
– Пока все дела там не закончатся, я домой не вернусь. А то тётка по сию пору на свободе. Что такое ей доехать до меня? Какие-то двести километров! Да и самой можно не нарушать, а бандюков подослать, как в прошлый раз.
Вспыхнувшая страсть Марка к Людмиле так же быстро и погасла. Об этом сам он не рассказывал, а Белла его не спрашивала, но полагала, что либо ему стало скучно с ней как с собеседницей, либо он элементарно не потянул её денежно. Это для их провинции в Москве ему предложили деньжищи, а с точки зрения столичной штучки это денежки. А отступил так быстро, потому что имел опыт с Зоей, которая выгнала его, когда денег стало мало.
В первый месяц работы был как-то случай, когда она заскочила в офис, чтобы оформить некоторые документы. И увидела, как Денисов рычал на подчинённых. Она сказала юристу:
– Он какой-то двуликий Янус, наш босс. Два лица: одно плюшевого мишки для дома, другое разбуженного зимой медведя-шатуна для офиса.
– Тогда уж трёхликий, – ухмыльнулся Григорий Семёнович. – Вы его ещё не видели, когда он с конкурентами общается. Вот где гром и молнии! И сжирание полное, так что косточки хрустят. А с сотрудниками что… просто брюзжит.
– Нет, такое определение не годится. Тогда он Змей Горыныч. Одна голова огонь изрыгает на конкурентов, другая дым ядовитый на подчинённых, а третья сладкую вату на семью.
– Ну и дела, – удивился он. – Если бы мы вместе в здание не заходили, я бы решил, что вас кто-то из наших сплетнями загрузил. Так ведь его и зовут в народе за страх, который он на всех наводит. Вы только головы дифференцировали.