Юрист крякнул, но потом приблизился к ограде и спросил:
– Людмила Кирилловна, что это через решётку в родной дом? Там калитка закрыта? Прошу прощения, я пойду открою.
– Нет, пусть Наташа ко мне выйдет!
– Как можно! После вашего выступления тут жёлтая пресса на всех обитателей дома набрасывается. Вы же не хотите подвергать ребёнка опасности? Ваше материнское сердце не разорвётся, если о дочери напишут какую-нибудь гадость?
К приглашению она готова не была. Но и отказаться от встречи с дочерью после того, как жалобно взывала к ней из-за забора, она тоже не могла. После препирательств она согласилась зайти на участок в сопровождении своего адвоката. Мать расцеловала дочь, вручила ей куклу. Наташа ей вместо спасибо сказала удивлённо:
– Мама, это розовая Линда! У меня такая есть!
Потом заявила, что видела её нового мужа в газете, и он ей не понравился. Что в гости к ней поэтому приходить не будет, и пусть она приходит к ней сама. А на мольбу сквозь слёзы страдающей матери о том, чтобы перейти жить к ней, она ответила:
– Ну мам, у тебя же новый папа есть! А у папы новой мамы нет. Я ему буду оладушки маслом намазывать.
Душераздирающего прощания тоже не поучилось. Наташа возила грабли по газону, и от этого занятия отвлекаться не пожелала. Выдираясь из объятий, сказала:
– Пока! Приходи потом ещё, когда я поработаю.
Проводив гостей, Григорий Семёнович вернулся, ухмыляясь:
– Как вы кстати с девчушкой поговорили! Кажется, фильм у них не получится.
Но на следующей неделе та же газета опубликовала страдающее лицо бедной матери за решёткой дома мужа-богатея. Не той, кстати, решёткой, хоть и похожей: «Мы продолжаем следить за трагической историей Людмилы Денисовой, разлучённой с малолетней дочерью». И далее текст со всхлипами. И фотографии: с бывшим теперь мужем на приёме, с дочерью, в одиночестве на отдыхе. Что-то знакомое промелькнуло. Ах, так вот почему она с первого дня почувствовала фальшь в этом доме! Но как поговорить об этом со Змеем Горынычем? Он вообще разговаривать не умеет. И вот она звонит Григорию Семёновичу, а он звонок сбрасывает. Ну и пошли вы все!
Перезвонил он, когда Белла, уложив воспитанницу, сама решила лечь пораньше. Голос нетрезвый. Ну, ясно, у них, у богатеев, все переговоры либо пьянкой кончаются, либо с самого начала пьянкой являются. Сказала, что располагает информацией, которая требует проверки. Но говорить сегодня не будет, потому что собеседник под градусом. И отключилась. Назавтра он прилетел с утра. К счастью, хозяина уже не было.
– Вот, – ткнула она пальцем в снимок. – Это конец декабря прошлого года в Масноу.