А так да, картинка не просто восхитительная, но и до неприличия залипательная. Так и просится на титульную обложку Форбс или, на крайний случай, какого-нибудь Эсквайра.
– Как ты сам только что выразился, насколько мне не изменяет моя память, у тебя с Карлом имелся некий устный договор на подобные случаи жизни. Если его вдруг начинает непреодолимо тянуть на явно безумные подвиги, он должен звонить тебе и сообщать о том, куда его в этот раз понесло.
– Вообще-то я звонил. – в коем-то веке Карл подал свой не особо смелый голосок, при этом нисколько не потеряв ни в меру завышенного интереса к нитке.
– Я знаю. – снова обрезал, как рубанул остро заточенным тесаком воздух Вацлав Мареш.
Хороша ситуация, ничего не скажешь. Как всегда виноват старший братец, потому что оказался ужасной нянькой для младшенького – почти уже сорокалетнего обалдуя!
– А что, в моей жизни не может случиться своих форс мажоров? А если бы меня в этот момент кто-нибудь пытался ограбить или убить? На кого бы в этом случае ты сейчас вешал всех собак?
– А тебя тем вечером кто-то пытался ограбить или убить? – не похоже, чтобы отца хоть как-то взволновала подобная вероятность. У него даже ни один мускул лица не дрогнул, пока он сверлил меня весьма осязаемым выпытывающим взглядом, от которого и у мёртвого мурашками кожа пойдёт.
– Нет. – пришлось сознаться с полной честностью и без свойственных мне препираний.
– Тогда в чём проблема? Почему ты не взял трубку?
А я что, бл**ь, помню? У меня половина того дня как корова языком из памяти слизала, ни хрена не оставила, ни одной ничтожнейшей зацепки! Наверное, даже гипноз не поможет, если только я реально не провалился в кроличью нору и не прожил буквально выдуманную кем-то от начала до конца литературную историю.
– Спроси что-нибудь попроще. Может, выходил в туалет, может из дома и забыл телефон. И какой теперь во всём этом смысл? Что случилось, то случилось. И дозвонись тогда Карл до меня, кто его знает. Сидело бы сейчас перед тобой двое загипсованных инвалида.
– Ты избегал прямого ответа и в наших телефонных разговорах, и сейчас, Влад. Обычно ты подобных финтов со мной никогда ещё до этого не проворачивал. Поэтому ответь мне предельно честно. У тебя тем вечером случился провал? Сколько именно часов выпало из твоих полных воспоминаний?
Даже Карл повернул ко мне лицо без капли улыбки и с напряжённым удивлением. Я бегло взглянул на брата, потом снова на отца, но так и не сумел задавить «ногтём» закопошившегося стараниями Мареша старшего назойливого червячка внутренних сомнений. Ведь я тогда об этом не думал. Просто был уверен на все сто, что банально провалился с головой во внеклассное чтение. С каких это пор обычное чтение книг можно приравнивать к психическим провалам памяти?