Так что Серую Шапочку я не обманул. Созвонился с ней около пяти часов пополудни, где-то через семь часов после нашего утреннего обмена любезностями в мессенджере. Причём сразу предупредил о том факте, что это видеозвонок, о чём и было мною до того момента предусмотрительно обещано.
Прождать её ответа пришлось довольно долго. Не меньше полминуты. Из-за чего я уже было морально подготовился к последнему китайскому предупреждению всё через тот же мессенджер, но… Аллилуйя! Клиент созрел!
Она могла ответить на звонок и без включения собственной камеры. Но, судя по всему, ей хватило лишь тридцати мучительных секунд для принятия верного для неё решения. Экран моего Айфона заполнился ожившей картинкой из недовольной рожицы Анны Блэр, забавно искажённой не самым лучшим в мире объективом. Я тут же непроизвольно расплылся в самодовольной ухмылке, залюбовавшись весьма неожиданным для меня ракурсом и тем, как непривычно в нём выглядела главная виновница моих последних бессонных ночей (ну, почти бессонных).
Слово за слово, формальная фраза за не очень формальной, и вот, развалившись на мягких сиденьях замшевого дивана в чём мать родила в расхлябанной позе не в меру расслабившегося патриция, я наконец-то решился перенаправить свой собственный «объектив» преследуемых мною интересов к терпеливо ожидаемому меня объекту (точнее, даже к двум).Так сказать, сместить акценты к главному вопросу сегодняшнего дня – к моему затомившемуся в вынужденном ожидании наказанию.
Зеленоглазая чертовка на другом конце видеосвязи задорно хохотнула, из-за чего мой чуть обмякший член снова заметно шевельнулся и заинтересованно потянулся к айфону всё ещё блестящей от достаточного возбуждения головкой. Правда, сделал это оттуда, где ожидающие своего звёздного часа мини-объективы пока ещё не транслировали в прямом эфире того, что происходило по другую сторону экрана моего мобильного.
– Я что должна теперь как-то этим восхититься или обомлеть от твоих героических жертв? А может даже чем-то и отблагодарить за все твои непосильные страдания? Ты ведь не станешь просить меня за это, подобно озабоченной школоте, показать тебе мою мокрую киску?
Я лишь растянул губы в снисходительной ухмылке, продолжая любоваться её естественной и до милоты непосредственной реакцией, поигрывая в своём извращённом воображении козырной картой в «рукаве». Ведь она сейчас тоже могла наблюдать за одним только моим лицом, понятия при этом не имея, где именно я находился, в каком виде находился и что намеревался в этом виде вскоре учинить.