– Уверен, у тебя к такому случаю припасена внушительная фото-коллекция из всевозможных на все случаи жизни кисок. И, да, кошек любят все, даже те, у кого на них острая аллергия, или кто пафосно именует себя заядлыми собачниками. И, нет. Я не буду тебя просить ничего мне показывать, поскольку показывать буду я, а ты смотреть.
– Чего? – вот теперь до Серой Шапочки начало что-то доходить. Понять это было несложно, поскольку её и без того натянутая улыбка уж слишком заметно осоловела. И глазки предательски забегали, не зная за что цепляться – за имеющиеся на памяти подходящие примеры или за собственное бурное воображение.
– Предупреждаю сразу, Энн. Попробуешь сбежать из эфира или отвести взгляд в сторону… – я неспешно поднялся с дивана, пока ещё направляя объектив передней камеры в своё лицо, но уже готовясь к сложным переключениям и настройкам для других не менее чётких ракурсов.
– Что это было? Ты там не один?..
До Анны впервые долетел один из томных женских стонов из центра гостиной, где находился вовсе не плазменный экран большого телевизора или домашнего кинотеатра. Хотя прямая трансляция жаркого порно исходила именно оттуда – в режиме реального времени и места.
Я хищно осклабился, но для первого раза решил всё же её помиловать за то, что она так некстати меня перебила.
– Ещё раз, Анна! Попробуешь сбежать из эфира или отвести взгляд в сторону, я очень и очень сильно расстроюсь. А если я расстроюсь, завтра тебе придётся узнать во всех животрепещущих красках и наглядных практиках, что я делаю с теми, кто меня сильно расстраивает. Уверен, ты всё-таки не захочешь это узнавать. Тем более на своей нежной и весьма чувствительной шкурке.
– Ты мне угрожаешь? – её голосок наконец-то предательски дрогнул, послав жгучий рикошет своего искажённого микрофоном мобильного фальцета прямиком мне в пах.
– И да, и нет, Анна. – я продолжал говорить ласково, мягко, хотя мой голос тоже заметно надломился от подрезавшей его хрипотцы. – Ты даже представить себе не можешь, как я хочу, чтобы ты меня ослушалась и совершила ещё одну, более непростительную, чем вчера, ошибку. Ведь тогда меня уже ничего не удержит, никакие временно мною установленные ограничения и клеммы. Если, конечно, ты захочешь узнать предел моего непомерно эгоистичного расстройства. Сейчас это будет всецело твой выбор. Красная или синяя таблеточка. Как в Матрице. Но с более убойными ощущениями либо сегодня, либо завтра. Решать, конечно, только тебе.
– Это не выбор! Это насильственное принуждение к любому беспроигрышному для тебя варианту…