Далеко собралась? И не мечтай. Стоять, бояться и не двигаться с места без моего прямого на то разрешения!
Анна проснулась уже окончательно и даже обернулась ко мне лицом (пусть и заторможено, но вполне себе «резко»), сделав очередную попытку увильнуть от меня своими бесстыжими ягодицами. Вот с последним у неё, естественно, ничего не получилось. Её персиковые щёчки и скулы тут же залились прелестным румянцем, а растёртые за ночь маняще припухшие губы и без того ярко-малиновые, вспыхнули ещё более провокационным, едва не агрессивным оттенком кроваво-алого. Из-за чего вдруг со страшной силой потянуло затянуть их в свой рот и с особой тщательностью изучить языком. И это несмотря на тот факт, что данная фишка была проделана мною далеко не раз и не два на этом самом месте, разве что несколько часов назад.
– Я что… осталась у тебя? – похоже, удивление Серой Шапочки данным фактом было очень даже искренним и далеко не наигранным. Казалось, она даже ему неслабо так удивилась, а потом ещё и нешуточно испугалась. Непонятно только чего именно.
– Везти тебя в том состоянии домой, в каком ты пребывала здесь этой ночью было бы несколько жестоко. Да и я… – и я, к слову, тоже с трудом узнал собственный голос, когда всё-таки соизволил заговорить. – Я тоже мало чем мог тебе тогда помочь. Так что, мой выбор был вполне очевидным. Да и ты не проявляла ни единого намёка на какое-либо несогласие…
– Меня вырубило? – она явно не хотела верить в настигшую её этим очень поздним утром реальность, потому что… Потому что та шла вразрез всем её последним представлениям и упёртым убеждениям на мой счёт. Она, наверное, до последнего верила, что после того, как я её наконец-то всласть оттрахаю, то тут же отпущу на все четыре стороны. Возможно, даже не дав ей одеться, привести себя в порядок и выставив голую вместе со всем её блядским шмотьём за порог своего холостяцкого логова. И тут на тебе, такое открытие века, граничащее с неожиданным для неё обломом.
– Не решусь до конца утверждать, но по всем внешним признакам и физическим показателям, да… Тебя вырубило.
Её до недавнего времени сонные глазки, раскрылись практически до максимального предела, а румянец на лице и даже на шее стал более отчётливым и характерным. Девочка не хотела верить, но пришлось. Тем более, что сами факты и окружавшая её действительность подтверждали её догадки весьма отрезвляющими доказательствами.
Это ещё что. Знала бы она, как офигивал сам Влад Мареш в моей пока ещё немного контуженной голове.
Хотел бы я вспомнить, когда и с кем в последний раз просыпался вот так в обнимку в одной «постели», но, увы. Пусто. Кажется, подобных и весьма исключительных для меня моментов не наблюдалось даже в мои золотые студенческие годы. А в постстуденческие так и подавно. Я не имел настолько абсурдной для меня привычки от слова совсем. Не говоря о том факте, что никто на моей кровати, кроме меня одного одинешенького больше никогда не спал.