– Что теперь? Как быстро они прилетят? – заметно переживает Тео.
– Надеюсь, что никогда, – дергаюсь я, вырываясь из его крепких объятий. – На это может уйти несколько часов или недель, как повезет, – нервно усмехаюсь.
Повезет… Однажды мне уже повезло оказаться на этой планете, выжить после крушения, встретить любимого мужчину, стать его избранной. Когда еще я была так счастлива, как сейчас? Нет, сидеть тут и ждать, когда за мной прилетят нордианцы, я точно не собираюсь.
– Тогда оставим сообщение с координатами Санкара, чтобы тебя могли найти там, – выдает готовое решение Тео.
– Точно, сообщение. И как только я не догадалась, – злюсь на себя еще и из-за того, что мне попался слишком усердный и сообразительный ученик.
По дороге обратно Тео управляет кораблем сам, я лишь немного помогаю ему разобраться с настройками систем при взлете. Приняв неизбежное, я устало откидываюсь в кресле и вглядываюсь в светлеющий горизонт. Начинается рассвет. Зептея, казавшаяся мне по началу агрессивной и чужой, с первыми лучами окрашивается сочными красками.
Красиво. Здесь действительно очень красиво, так, что глаз не оторвать.
Мне бы поспать хоть немного, последние сутки выдались непростыми, и я валюсь с ног от усталости. Но мысль о том, что этот новый день может стать для нас с Тео последним, не отпускает меня не на секунду. Что, если Рон не позволит мне вернуться, когда прилетит за мной и заберет с собой? Законы у нордианцев довольно жесткие. Уйти со службы возможно, но это будет не так просто, как расторгнуть помолвку с сыном канцлера.
Думая об этом, я то и дело поворачиваюсь в сторону Тео, скольжу взглядом по его мужественным чертам, крепкой руке, застывшей на джойстике, пытаясь навсегда запечатлеть увиденное в памяти.
Нет, я уже не злюсь на него. Он действительно испугался за меня после того, что случилось с Керуком. Это я могу понять. Сейчас гораздо больше меня волнует другое: как я смогу жить с ним в разлуке несколько дней или даже месяцев? Как смогу есть, спать, думать о чем-то, не зная, как он тут, жив ли, не забыл ли о своей никчемной Мейди?
За это небольшое время мы по-настоящему сроднились, стали частью друг друга. Смотреть в его темные глаза, держать за руку, касаться горячих губ – теперь для меня, как дышать, такая же жизненно необходимая потребность.
Керук спит, когда мы входим к нему в палату. Бледный, почти бездыханный, со следами многочисленных ран и ожогов, он едва ли похож на себя прежнего.
– Вы уже вернулись. Который сейчас час? – потирает затылок зазевавший док.
– Около семи утра, – отзывается Тео.