— А… — и тут до меня дошло. — Ааа…
Томо в отчаянии схватилась за голову.
— Такой шанс… и ты… а я… ААА! АГРХ! Мужикозавры! Повернитесь!
— Что… — мне в лицо полетел пояс оби и еще какие-то мелкие элементы одежды.
Намек был понят. Мы поспешно отвернулись.
— Стой! У тебя под рубашкой есть майка?!
— Да…
— Сними майку! И ремень дай!
Я подчинился. Раздавались звуки шуршания. Судя по всему, вся традиционная одежда сваливалась на руки Уэно. Девушки что-то бормотали.
— Вот! Готово!
Я рискнул повернуться. Ой-вэй, какой вид…
Ладно уж, белая майка за счет разницы в росте на Томо смотрелась как короткое платье, едва прикрывающее задницу. А ремнем эта бесстыжая девица просто-напросто зафиксировала грудь намертво, чтобы сиськи не мотались во все стороны во время боя.
Мы предусмотрительно отошли на места для зрителей. Великанша прошла к мастеру и глубоко склонилась перед ним:
— Ояма-сенсей! Приношу свои глубочайшие извинения, что в таком виде, но прошу принять мой вызов!
Покидая додзё, мы наткнулись на Кощея Кощеевича, которому тоже было важно, чтобы сюрприз удался. В его подготовке отец принимал непосредственное участие.
— Как всё прошло? — поинтересовался он, заметив, что пояс кимоно на Томоко был явно повязан криво и в спешке. Она висела на руке Изаму, хромая очень характерно, словно…
— О, огромное спасибо! Мы отлично провели время. Я дралась голой за свою честь, и меня отделали как сучку!
Кажется, Томоко сейчас была счастлива.
—…и тогда он говорит мне: я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, и вот этих всех перечисляет, и от тебя, Кощей ты проклятый, тоже уйду! — батя сделал выразительную паузу. Уэно подавилась блинчиком. Анфиса любезно похлопала ее по спине и протянула стакан с теплым чаем.
— А что дальше-то? — торопила его великанша, которую втащило в рассказ о поимке кайдзю-колобка по самые уши.
— Дальше я призвал одну зверюгу, виткась зовут. Это что-то вроде северного мамонта, но очень большого. Когда он под землей идет, вызывает землетрясения, а когда по поверхности — делает новые русла для рек. Огромная чушка такая, в общем. И с бивнями, хотя здесь они ему как-то не пригодились.
— Дай догадаюсь, — вклинился я. — Вот блин, сказал слон, наступив на Колобка.
— В точности так, — заржал Кощей Кощеевич. — Виткась много весит, но зрение у него дрянное. Поэтому он просто прошелся по Колобку туда-обратно, и тому хватило.
— А что, неужели нельзя было косой по нему разок вдарить? — Кавагути переваривал истории, которые мой батя травил за завтраком, несколько с задержкой.
— Он же из теста, обратно стянется, — пояснил отец. — А убить голема невозможно. Такое под силу только создателю. Не я же это говнище умудрился выпечь на собственной кухне?