Мы поднялись на небольшой холм.
На все конопляное поле был нарисован исполинский симметричный знак.
— Или это комбайн заблудился, или мне нужно забрать слова обратно.
Мне пришло в голову, что в целом музей был интересен. Как минимум в энтомологических целях.
— Правим вот туда, — я показал рукой.
На отшибе у кладбища, у самой кромки леса стоял странного вида домик. Перед ним раскидывался небольшой огородик, и пастораль портили только удивительные сваи, держащие избушку. На парковке уже были три военных «Урала», ступа, метелка и один пегой расцветки конь.
— Избушка, а избушка, я Костя Кощеев, — проговорил я. Домишко повернулся ко мне входом и распахнул дверь.
В избушке дым стоял коромыслом. Бравые ребята в зеленых беретах были очень заняты. Один протирал пыль с верхних полок, один торчал из дымохода, один чистил картошку, один измельчал нарванную на известном поле коноплю, один отжимал свежепостиранное постельное белье, а один протирал стол. Я пригляделся. Ага, седьмой в огороде возится.
— Привет, служивые! — я еле успевал вытягивать руку для приветствия. — Привет, бабушка! Как твое ничего, справляешься с племяшками?
Слепая старуха чинно повернулась в мою сторону, и ее приятное лицо осветила нежная улыбка.
— Привет, Костя. Я бы сказала, что рада тебя видеть, да сам знаешь.
Одноглазый пес, лежащий у ее ног, тихо зарычал во сне.
— Спокойно, Лихо, — я почесал его за ухом. — Все свои. Шутница твоя хозяйка.
Уэно взяла второй нож, расчехлила пару хвостов и отправилась воевать с картофелем, Томоко пошла строить глазки в огород. Недзуми вызвался помогать с починкой колеса одного из армейских мотоциклов («из чего он собран, я не знаю, но кувалду, которой это чинится, подержать смогу!»). Я как самый высокий был призван бороться с пылью. Быстро почистив верхние полки, мы со старшим из племянничков вытащили раскладной стол в палисадник и уже заказывали самобранке поляну на двенадцать голодных человек.
— Тринадцать, — прокричал парень из огорода. — Маманька звонила, скоро будет!
— Извини, тринадцать, — мы поправили запрос. Скатерть отдувалась, обмахивалась кисточками, но постепенно стол заполнялся блюдами.
Двое зеленых беретов уже помогали бабуле Яге сойти с порога. Хромые ноги слушались ее посредственно.
С мелодичным перезвоном перед столом появилась прекрасная женщина. Ее светлый облик украшала та же улыбка, что не сходила с лица самой Яги. Молодая, ярко одетая, подпоясанная целым ворохом поясов, она заботилась о мире — говорила, это ее призвание. О каком мире речь, никогда не уточняла. Все семеро ее детей, насмотревшись на семью, пошли в пограничники — разумеется, в честь бездетной тёти, которая по сей день охраняла границы Яви и Нави, узнавая героев по запаху. Было крайне трудно найти двух сестер, которые были бы настолько же не похожи.