— Ах да, забыл сделать самое главное, — смешно переваливаясь на пухлых ножках, мальчишка вернулся.
Ничего не говоря, он торжественно возложил обе ладошки мне на грудь, а затем крепко зажмурился.
Всё лицо его участвовало в процессе: веки сомкнулись настолько плотно, что пошли складками. Щеки надулись, губы стянулись в ниточку.
— И-и-и-Х! — выдохнул пацан, а потом открыл глаза и отряхнул руки так, словно к ладоням пристали крошки. — Ну, вот и всё. Ты здоров.
— Здоров? — я ничего не почувствовал. Ни жара, который сопровождает работу с Эфиром, ни ледяного холода. Я вспомнил, как меня лечила пожилая целительница на Сикоку: ничего похожего сейчас не было.
— Сними бинты, — и мальчишка, подмигнув, вновь затопал к двери. — Давай, снимай. Нечего разлёживаться.
Я потянулся за ножницами. Они лежали на столике рядом, словно ждали именно этого момента. Сделал один надрез, другой… Остальное разодрал руками и отбросил ненавистные тряпки в бурых пятнах.
ПОД БИНТАМИ БЫЛА АБСОЛЮТНО ГЛАДКАЯ, ЗДОРОВАЯ КОЖА.
Лимузин Соболева подвёз меня к самому крыльцу. За рулём был Колян — только ему князь доверял настолько, чтобы выпустить драгоценного, чудом выжившего наследника из Каховки.
Посмотрев в окно и прочитав адрес, я удивился. И насторожился.
В конце концов, именно Колян должен был охранять меня во время злополучного бала…
— Лубянка-38, - сказал я вслух, обращаясь к телохранителю. — Разве не здесь находится резиденция ордена Четырехлистного Клевера?
— КИБ делит с ними здание, — пояснил Колян. — Пару лет назад у ордена ещё был свой замок — крепостные стены, ров, всё остальное. Но по личному распоряжению Государя, им пришлось "переехать" на Лубянку, под крылышко к мадам Салтыковой.
Ясно. В собственном замке Бестужев чувствовал себя эдаким королём в своём личном королевстве. И дальновидный Святослав сделал "ход конём" — лишил магистра главного преимущества.
Но даже близкое соседство с мадам Салтыковой не помешало графу строить козни. А может, и подстегнуло: Бестужев мечтает вернуть былое могущество. И в последнее время действует очень жестко.
На высокое крыльцо вышел человек в военной форме. Капитан, судя по нашивкам.
— Это за тобой, — пояснил Колян. И точно: человек подошел к лимузину и открыл дверь с моей стороны. — Я буду туточки, — сказал телохранитель, чуть повернувшись назад и бросая многозначительный взгляд на капитана. — И еще… Не делай и не говори там ничего такого, чего не стал бы делать я. Лады?
— Спасибо, что подбросил.
Я выбрался на тротуар и впервые вдохнул московский воздух.
Пока я валялся в постели, наступило настоящее лето. Солнце жарило вовсю. Липы осыпали прохожих ароматной желтой пыльцой, над дорогой, над металлическим стадом автомобилей, реяло горячее облако из выхлопных газов и ругани водителей.