Грант взглянул на бледное лицо разгневанной и вкрай измученной Одри. Она торопливо вытерла щеки ладонями, убирая неконтролируемые слезы. Он не мог и представить раньше, что будет скучать по зелёным глазам, которые смотрели на него с неподдельным упоением и радостью.
– Ты самая светлая и искренняя из тех, кого я знаю, Одри, – проговорил Грант, не отводя взгляда от её пылающего яростью лица. – И я больше не допущу, чтобы ты плакала.
Одри не могла пошевелиться, будучи не в состоянии до конца осмыслить слова Гранта. Она ожидала любых слов. У неё уже было подготовлено несколько язвительных ответов на его циничные речи. Но в итоге она услышала от него совсем не колкость, к которой себя готовила.
Одри всмотрелась в его голубые глаза, сопротивляясь подсознательной тяге поддаться этому напору. Лишь здравый смысл и неутихающая обида внутри не позволили сойти с правильного пути.
– Надеюсь, ты поплатишься за каждую пролитую слезу тех, кому испоганил жизнь, – Одри сделала уверенный шаг вперед, сталкиваясь с его неускользающей самоуверенностью. – Лишь в моих слезах ты можешь утонуть, Доминик.
Грант сохранил бесстрастность на своем лице, скрывая на удивление задетые чувства. Таких людей, как он, которые однажды сорвались с обрыва, прошли огонь, преодолели чудовищ и отдали всё, чтобы поднялись на вершину, сложно чем-либо удивить. У таких нет той самой лазейки, за которую можно зацепиться, чтобы поймать хоть малейшую долю былой добросовестности.
– Одри, – прошептал он, заметно меняясь в лице и возвращаясь в колею сарказма. – Я превосходно плаваю, не надейся зря.
Одри скривилась, вновь узнавая того самого Доминика Хардмана, который не способен ощутить и долю вины за содеянное. А ведь на одно мгновение ей показалось, что ему жаль.
Грант посмотрел в сторону резко открывшейся двери. Он бросил гневный взгляд на вошедшего Саймона в первую очередь потому, что этот парень последний, кто мог беспрепятственно войти в комнату Одри.
– Грант, извини, что без стука, – недоговорил Саймон.
– Вышел! – повысил голос Грант и перевёл взгляд на заметно напрягшуюся Одри.
– Хорошо. Просто мы нашли человека Филиппа. Он следил за нами до клуба. Это всё, что я хотел сказать, – робко закончил Саймон и поспешил выйти.
Взгляд Гранта застыл на двери. Мысли улетели в прошлое. Разум затмил непрекращающийся годами гнев, стоило всего-то упомянуть имя подонка, который испоганил ему жизнь.
Одри насупилась, замечая непонятную реакцию Гранта на данную новость. Раньше она никак не могла прочесть по его лицу, что он чувствует, но сейчас у него не получилось скрыть вспыхнувшую ярость. Девушка сдержала себя в том, чтобы не спросить, кто такой Филипп, о котором уже, кажется, когда-то слышала. Изобразив абсолютное безразличие, Одри присела на кровать и прижала колени к груди. Она взяла книгу и умело спряталась за раскрытыми страницами, делая вид, что чтение интересует её куда больше, чем тревожное состояние Гранта.