Встала и снова на табурет грохнулась: «Ой!». Татьяна взяла из буфета бутылку и налила: «Пей!»
Обуваясь у порога, Марья Кузьминична слышала, как в зале тихо бубнила Татьяна, а Вова ей отвечал:
– Да никуда она не денется! Она без своей дачи жить не может!
А она радостно улыбнулась, подумав: «У меня есть дом!»
Натальи с детьми, конечно, уже не было. Зато во дворе встретила Анну Ивановну и получила полную информацию: поздно вечером подростки подпалили дверь Огородниковых; к счастью, ещё позже с дня рождения от подружки возвратилась домой Тонька, из соседней квартиры разводка, у матери сейчас живёт, она залила огонь просто из чайника, соседей будить не стала; бабка Шумова сегодня не была, а участковый заходил, расспрашивал. Бабка приходила не один раз, дети боятся, Наташка в полицию идти отказывается, и бывшей свекрови тоже не велела говорить. Сказал всё-таки Вовка?
– Да нет, это Нюся…
– Золотая девочка, – улыбнулась Анна Ивановна. – Вова твой хороший мальчик, но, ты извини, тихоня. А эта будет матери заступница.
Марья Кузьминична отправилась в Ветошники. Как участковый с бабкой поговорит? А она попробует попугать, в крайнем случае, и за грудки потрясёт. Ишь ты, убийцей Наташу обзывает! Убила овца волка…
Звонила в двери, никто не открыл. В другой половине тоже никого не было. Ну, понятно, дочь и зять бабкины на работе, дочки их, подростки, в школе. Знает девчонок Марья Кузьминична, старшая с Танечкой учится.
Решила дождаться. Через дом тут дед цветами торгует, надо будет семена у него прикупить, в палисаднике посадить. Набрала семян, поболтали, пошёл к калитке проводить. Очень кстати, вот и бабка из-за угла показалась. Увидел её, заспешил:
– Вон гадина идёт, даже здороваться не хочу! Прибил кто-то её отродье, выручил.
– Что так?
– Я бы сам его убил, Кузьминична. Ребятишки у нас, подростки. Ну, озоруют. Выйдет кто из взрослых, как водится, шуганёт. А этот всё норовит девчонок то за коленку схватить, то обнять да потискать. Не раз я ему говорил: не подходи! Дети-то, конечно, сейчас другие, не стесняются, хихикают. Но ведь гадко это!
Дед ушёл во двор, а Марья Кузьминична ухватилась за забор, почувствовав приступ сердцебиения. Вот что скрывалось в Наташкиной квартире. Дура, дрянь! «Лекарство от скуки»! Двое детей, надо о них думать, а не кобелей заводить! Решительно направилась навстречу бабке Шумовой:
– А, убийцына свекровка, – подбоченившись, завопила она.
– Ты прекрасно знаешь, кто твоё отродье убил, – достаточно громко ответила ей Марья Кузьминична. – А хочешь, я ему скажу, что это ты проговорилась? Он и тебя прибьёт, чтобы не орала по городу.