– Псин мы не застали, они погибли гораздо раньше, при атаке царберов на башню.
Я вздохнул.
Странная штука психология. Сколько людей убито при штурме с обеих сторон – это меня не интересовало и не волновало, жалко было именно собачек.
– Почему Малик под каким-нибудь предлогом не пошел с вами? Вместе у всех нас больше шансов…
– Даже когда улетим домой, – не дослушал папринций, – наш друг хочет, чтобы здесь все изменилось. Нужно оставить условия для нового мятежа, хотя бы сплоченный и обученный отряд, вокруг которого потом соберется армия. А у членов отряда должны появиться правильные понятия о будущей жизни.
– Выходит, Малик ударился в политику. Такие удары часто бьют рикошетом.
Слух уловил лишние звуки, глаза быстро нашли источник: стараясь не попадаться на глаза папринцию, от сеновала, куда, видимо, уже заглядывали, в нашу сторону целенаправленно двигались две давешние подружки, до упора остававшиеся в компании стригущихся меня и Юлиана. По предмету «скрытность» Кларе и Любаве можно было смело влепить двойку.
– Пойди, поговори. – Дядя Люсик тактично отвернулся.
Я вышел навстречу. Царевны замерли, как прогулявшие сессию студенты перед деканом, лица упорно смотрели вниз, одновременно умудряясь переглядываться. Клара плечом пихнула Любаву в локоть, локоть мощно ответил ей взаимностью по ребрам.
Первой набралась смелости более мелкая Клара.
– Чапа, мы тут посовещались…
Любава выдохнула, заполняя возникшую паузу:
– Ты устраиваешь нас обеих.
Напряжение сменилось неловкостью. Обе продолжали смотреть в землю. Далеко на заднем плане к сараю со спящим Юлианом сквозь ночь осторожно кралась Варвара. Клара и Любава ее не видели – во-первых, стояли спинами, во вторых, набирались храбрости для следующих фраз, что требовало полной отрешенности от всего сущего.
В последний момент заметив нас и с изумлением узнав моих собеседниц, Варвара, увидела, что обнаружена мной, после чего презрительно выпрямилась и гордо скрылась за домиками.
По лицам подружек стало понятно, что они скорее расплачутся, чем вменяемо выдавят из себя что-то дельное в ближайшие полчаса.
– Если вы о возможном невесторстве, – решил я помочь царевнам, похожим на выброшенных на берег рыбок, – то оно невозможно. Тома вернулась, и все варианты больше не варианты.
– Не все, – выдавила Клара.
В темноте обозначился легкоузнаваемый крупногабаритный силуэт: Антонина пряталась среди деревьев, считая, что ее не видят. И ее не видели. Никто. Кроме меня. Слух, зрение и обоняние с некоторых пор работали с повышенным коэффициентом полезного действия, словно возмещая нечто другое, безвозвратно утерянное. Цивилизованность, что ли? Или счастливое детство?