Ответа не последовало. Шаги удалились. Сказанное посчитали достаточным.
Время снова потянулось как сыр на горячей пицце. Кто они, похитители? Зачем деревенский житель бежал к ним ночью? Если нес информацию, то живы ли теперь гости деревни – царевны, Тома и папринций?
Бок ощутил касание чужого сапога.
– Вставайте.
С мешком на голове меня подняли из подземелья и повели куда-то, направляя то руками, то острым оружием. Ног вокруг двигалось много. Ступни ощущали то траву, то камень, то крепкие корни деревьев. Направление постоянно менялось. Время тянулось невыносимо, силы кончались. Наконец, процессия остановилась. Позвоночник от толчка в грудь ударился об оказавшееся сзади дерево, тело ощутило, как его оплетает шершавый удав веревки, который стягивался и с каждым новым оборотом все больше врезался в плоть.
Вскоре шум утих. Некоторое время ничего не происходило. Ни слова, ни вздоха, ни шороха.
– Ау, есть кто живой?
– Я есть, – донеслось из-за спины.
– Юлиан, – я толкнул плечом товарища, привязанного к дереву с обратной стороны, – чуешь еще кого-нибудь?
Трудно принюхиваться с мешком на голове. Юлиан долго старался, совмещал нюх со слухом, умножал на интуицию. Наконец, прозвучало:
– Нет. Похоже, все ушли.
Я принялся перетирать веревку на руках о ствол дерева.
– Как ты оказался в плену?
– Папринций разбудил, – сказал Юлиан, – послал проследить. Я увидел, что ты попался, и пошел следом, но у них разведка хорошо поставлена – спеленали, как и тебя.
– Заметил, в какую сторону шли?
– Как и сейчас – постоянно кружили. Что будем делать?
– Мы не знаем, что докладывал деревенский лазутчик людям, которые нас похитили, и кто они, и что случилось в деревне в наше отсутствие. Нужно найти эту деревню. Если не получится, пойдем в башню Западной границы.
– Если не найдем нужную деревню – как найти нужную башню?
– В любой деревне подскажут. И любая дорога в этой части страны ведет к башне или из нее.
– А если мы случайно уйдем в «или»?
– Сориентируемся по сторонам света.
– Как это?
– По солнцу, – объяснил я.
Волокна местной веревки оказались намного крепче долинных. Когда мышцы дергались от боли и ныли от изнеможения, мозг заставлял радоваться, что здесь не знают синтетики. Через полчаса руки освободились, движениями враскачку я ослабил и размотал витки веревки, сбросил с себя мешок и помог освободиться соседу.
Вокруг был залитый солнечными лучами лиственный лес – перемежаемый низким кустарником, довольно редкий и легко проходимый. Мы с Юлианом щурились, глядя друг на друга, и улыбались.
Я посмотрел на небо.