Ответив для себя, я сделал неприятные выводы, потому немного стушевался. Но голос выправился, и приказ высшего существа низшему (иерархию никто не отменял, хозяина-размазню слуги не уважают) прозвучал внушительно:
– Приведи бойника из сопровождавшей нас команды – того, которого Юлиан перехватил ночью.
Лицо Дибрика посмурнело.
– Тит сбежал. Ушел к семье в поселок и не вернулся.
– Семья? – ухватился я.
– Жена и еще один муж. Все исчезли, дом пуст.
– Почему не доложили сразу?
– Ищем своими силами. Я хотел доложить о результате.
– В следующий раз…
– Понятно. Сначала говорить, потом делать.
– Сначала спрашивать, что делать, – веско поправил я.
– Все понял. Прежняя хозяйка, царисса Варфоломея, давала больше свободы действий, потому я… Но теперь все ясно. Будет сделано.
Уже сравнивают. Что обидно – не в мою пользу.
– Свобода действий не отменяет отчетности перед вышестоящими, – правильно по смыслу, но совершенно жутко по форме сморозил я, сам не понимая, откуда взяв.
Становимся нацией юристов. Телевизор, кино, интернет – все учат точно формулировать мысли вместо того, чтобы сказать от души. Еще немного, и сухая законность отправит в нокаут божественную справедливость.
Я отпустил Добрика и поднялся в нашу комнату. Трехзвездочная берлога под самым потолком башни ныне напоминала зоопарк. Миски с разной едой стояли сразу за дверью: отдать зверям в собственные лапы слуги не решились. И вкусов не знали, потому принесли еду нескольких видов. Нескольких, кроме необходимого мясного, которое здесь не готовят.
Рядом с мисками лежала горка одежды, ременные ошейники с кольцами для поводка и сами поводки с регулируемой петлей на конце. То, что надо. Затворив дверь, мы с Юлианом побросали шлемы и лишнее оружие на односпальные кровати по бокам от основной – теперь у каждого из нас появилась собственная. Я открыл клетку:
– Гуляйте.
Обе зверюги бросились к еде. Пока опущенные морды лакали и чавкали, я застегнул на Пиявке ошейник с поводком. Ощутив неудобство, она покрутила головой, но отвлекаться не стала.
Юлиан то же проделал с Шариком.
Насытившись, животины обернулись к нам, глядя почти влюбленно.
– Сидеть! – рявкнул я.
Щенок взвизгнул и отпрянул, а Пиявка непонимающе склонила голову набок: мол, чего ругаешься, начальник?
Я резко надавил ногой на копчик самочки. От неожиданности она просела до пола, приняв нужную позу. Напрягись ее мышцы хоть вполсилы, результата бы не было. Нужно обдумать этот момент.
Перед глазами маячил удивленно-обиженный взгляд и сроду не мытая копна волос – свалявшихся, слипшихся, внутри которых шевелилась серая живность. Я сделал в уме пометочку: проблема, исправить.