Наконец, я поймал руки противницы, скрутил и водворил на место вместе с хозяйкой. Царевна брыкалась и лягалась. Яростно защищаясь, она царапалась, как дикая кошка, один раз даже укусила, но, получив ответ той же монетой, сделала соответствующие выводы. Зубы больше не использовались, но коленки пинали, а локти били куда придется. Все это – с минимальной амплитудой, чтобы не потревожить наш воздушный замок. Дерево недовольно ворчало. Дождь не прекращался, хотя и несколько ослаб. Я нагло пользовался преимуществом в физической силе и, нефатально помяв, сумел прижать царевну к боку и обездвижить. Она извивалась, пыхтела, но не сдавалась. Корявыми рывками ее конечности отвоевывали сантиметры свободы, чтобы снова броситься в атаку. Ноги оплели меня как змеи и держались не хуже абордажных крючьев.
Жаркая возня давно вышла за рамки первоначального замысла. Теперь мы просто боролись, позабыв о причине – тискали друг дружку, отстаивая право на собственное мнение, по ходу действия забыв, на какое.
Оглушительный треск заставил опомниться.
– Ой! – Марианна прижалась ко мне, хватаясь как за соломинку, в глазах – ужас. – Падаем?!
– Пока только в моральном плане.
– Хам.
Гнездо удержалось, обломилась только одна из нескольких поддерживающих ветвей. Дерево вынесло последнее предупреждение, и мы вняли. Царевна расслабилась, восстанавливая дыхание, ее отлипшая от меня грудь совершила мощный и протяжный вдох-выдох. Сердца колотились, что стало особенно заметно, когда их разъединили. Я вернул соседку к нашим проблемам:
– Не пойму, чего ты хочешь: чтобы я продолжил урок или чтобы обиделся?
– Мужчины не должны обижаться.
– Мне можно, я еще подросток.
– Если ты не мужчина, это исключительно твои проблемы. – Тонкие пальчики задумчиво побарабанили по моей груди – Впрочем, мои тоже. Забираю свои слова обратно. Продолжай, слушаю.
Я указал в прикрытое ладонью междуножье:
– Запоминай: удачный удар в эту область мгновенно лишает мужчину возможности сопротивляться.
– В качестве примера болевой точки для рукопашной – понятно. А возможность иметь детей после удара сохранится?
Никогда я не задумывался о таком способе контрацепции. Хорошо, что на уроке никто не удосужился спросить Варвару, ей хватило бы мозгов устроить эксперимент.
– Думаю, если ударить о-очень сильно… Нет, давай сменим тему, для мужчин она слишком больная. Во всех смыслах.
– Хорошо, – мгновенно согласилась примерная ученица.
Теперь она внимательно слушала. Щека и ухо лежали на моей груди, губы при выдохе нервировали сосок. Разметавшиеся волосы старались попасть в нос, отчего приходилось по нескольку раз в минуту выпрастывать правую руку, чтобы почесаться. Моя левая рука продолжала охватывать слушательницу во избежание новых нежданчиков. Ну, и просто охватывала, без причин. Как утверждал Карнеги, у каждого поступка есть два мотива: благородный и настоящий. Мой настоящий мотив царевне, думаю, был понятен. Она не возражала. Что еще надо? Моя рука лежала на ее талии, ее руки – на моем животе и снизу вдоль тела. Обоих все устраивало. Пока.