– Ух ты! А свадьба во сколько зим?
Я опустил голову.
– Очень рано.
– Я уже могла бы?
Сколько ей – лет пятнадцать-шестнадцать или так выглядит из-за худобы? Маленького роста, не по годам серьезная. Белокожее тело недоразвито до стороннего осознания владелицы как объекта искушения, но худые бедра и узкий таз – не повод для хозяйки не воспринимать себя как равную взрослым особь. Перед глазами пролетели Люся, Миледа, Верана, Тирана…
– Думаю, да. Как раз в твоем возрасте делается выбор.
– Что за выбор? – насторожилась ночная собеседница.
– Уходить ли во взрослую жизнь.
– Решают сами?! Круто! А мальчики?
– Тоже. Решают для себя, что уже взрослые, что готовы осуществлять права и нести обязанности. Они проходят определенное испытание, и – вперед.
– У девочек тоже испытание?
Я замешкался. Не рассказывать же о праве первой ночи у старого хрыча. С трудом, но придумалось, как не соврать ни в одном слове:
– Им нужно определенное время отслужить во дворце.
– Где?
– В башне, – поправился я с учетом местных реалий. – В самой главной.
– В крепости?
– Точно, в крепости, но крепость в горах построена иначе, она расположена внутри одной из гор. Как только придут новенькие желающие повзрослеть – можно выбирать мужей.
– Сколько мужей у вас разрешено?
Наверное, не стоит сообщать всю правду.
– Здешняя система мне нравится чуть больше.
– А в невестории вас учат?
– Нет. Все своим умом. На своих ошибках.
– Как думаешь… – Ефросинья замялась, – мы с тобой не родственники?
Не проясняет ли эта плюгавая пигалица насчет невесторства? А если взять и набиться в родню, сказав, что да, возможно? Помогу ли своей легенде?
Глупость. Выдам и себя, и нормально прожившего жизнь деда, сбежавшего из каменного века.
– Вряд ли, – уверенно заявил я. – Из моей родни никто к вам раньше не попадал.
– Отлично, – царевна воодушевилась. – Сейчас ты командир, а я подчиненная…
Многозначительное заявление, подумал я.
– …но так будет не всегда. Потом ты станешь обычным войником и, в конце, возможно, принцем Тамариным. Или не станешь. А я, – вскинулась гордая головка, – в любом случае буду цариссой. Я единственная дочь.
– Угу, – внес я свою лепту в беседу.
И поглядел по сторонам. Не люблю разговоров один на один. Если его затеяли – значит, чего-то хотят. Если затеял не я – значит, чего-то нужного не мне.
Хрупкая царевна встряхнула головкой:
– Да что же такое. У меня ощущение, что я тебя сто лет знаю.
Я вздрогнул. Но ниточку не потянули дальше, вернувшись в главное русло:
– Моя мама, царисса Анисья, очень красивая. Я вырасту, буду такой же. Не смотри, что сейчас я мелкая, хиленькая и вроде незначительная. Ты крутишься с Варварой и похожими на нее, но кроме них есть другие.