Девичьи руки снова потянулись к апельсинам.
Чертовы мажорки, когда же сдам вас в надежные руки.
Я поднял и протянул гнук Варваре так, что практически вставил в ладонь:
– Подержи, пожалуйста.
– А ты куда?
– Никуда. Давай обратно.
– Не темни. Что это значит?
– Теперь ты тоже держала в руках запретное оружие. Есть свидетели.
– Ах, ты… – Гнев у Варвары резко перетек в улыбку: – Поняла, перестраховываешься. Что сделать, чтобы в будущем не было проблемы?
– Расскажи царевнам притчу.
– Какую?
Я прошептал Варваре на ухо примерный сценарий. Она хмыкнула:
– Почему сам не расскажешь?
– От вроде бы злостного нарушителя закона такое будет выглядеть как попытка оправдаться, а рассказанное от имени царевны только выиграет и приобретет нужный вес. Кстати, время давно истекло. Подъем!
Вставание далось тяжело. После невероятного перехода действительно болело все.
– Насчет дыхания все помнят? Вперед!
Отряд выдвинулся из временного лагеря. На меня смотрели волком, как на главное препятствие к счастью. Счастье представлялось валяньем на перине, чревоугодием и категорическим ничегонеделанием. Инстинкт самосохранения, в прагматичности и важности уступавший лишь безрассудству инстинкта продолжения рода, ежесекундно напоминал царевнам, что подобное счастье не стоит жизни. Второй упомянутый инстинкт в данный момент дрых, как суслик, поэтому меня слушались. Антонина даже пожаловалась, что ползем сонными мухами, а могли бы лететь. С разных сторон ее тут же отправили (хорошо, что пока словесно) в полет одну и надолго. Ефросинья прибавила: «К чертям!» Ярослава вздохнула, что к чертям она и сама бы сходила на досуге и почему-то с ухмылкой глянула на меня. Напрягло, что последовали такие же взоры смутившейся Клары, плутовски сощурившейся Любавы и не сдержавшей смешка Феофании. Я погрозил пальцем. Понимаю, что причисляют исключительно благодаря полу, шутливо, но на душе все равно было неспокойно.
Солнце палило, заставляя потеть и глубже распахивать ворот. Сады кончились, потянулись нескончаемые поля. Найти бы лошадей…
Ага, и пару «Калашниковых» с полными магазинами. Или самим превратиться в лошадей – вмиг бы домчались. Ну и ерунда же лезет в голову.
Хорошо, что мы не лошади: пыль утрамбованной грунтовки от множества усталых девичьих ножек поднималась невысоко, идти не мешала. Мозг помнил, что бывает после пронесшихся всадников.
На ходу Варвара обратилась к спутницам:
– Расскажу историю. Одну царевну захватили в плен. Она сбежала, за ней началась погоня. Царевна взмолилась: «Алла-всеблагая и всемилостивейшая, спаси и помилуй! Сохрани жизнь мою Тебе посвященную, или прости и прими! Жила я праведно, поступала по закону, грешных мыслей не имела. Сжалься над дочерью Своей, я ведь еще так мало прожила!» Впереди оказалась яма, а в ней лежал гнук со стрелами. Три рыкцаря бежали за царевной с мечами. Видит, царевна, что не убежать. Легла она в яму и продолжила молиться.