Две девушки-регрессора выпевали все больше и больше атак. Зигзаги молний били по Мизе, она едва успевала тушить их Инвариантами патоки. Белый доспех тут и там усеивали опалины.
Скользнув вдоль сожженной ограды, я вонзил «жало» в плечо регрессора, почти пустившей очередную молнию. Треснула броня, не выдержав удара демонического меча. Девушка пошатнулась и рухнула. Перламутровая маска растаяла, и я увидел, как плюющийся кровью рот пытается что-то выговорить:
— Снова…
Ее предсмертное выражение лица дало мне понимание.
— Да, я снова убил тебя.
Не отрывая взгляда от меня, девушка испустила душу. На звук упавшего тела резко развернулась вторая маг.
— Ну а ты чего воскресла? — поинтересовался вяло. — Или тебя я тоже трахнул и бросил?
Регрессор стиснула в руках меч. Из-под непроницаемой маски вырвались тихие злые слова:
— Сдохни, тварь…
Ну конечно. Прямо секс-маньяк какой-то. Нет, чтоб по-тихому в «Контакте» тянок с третьим размером снимать, зачем-то полез к магичкам. И теперь вот огребаю.
Следующими словами мага были не пустые проклятия, а дышащие яростью двухсложные теоремы Первоосновы. Атаки огня и льда посыпались друг за другом. Сиганув в сторону, я увернулся от пламенного росчерка слева. Затем просто отбивая «жалом» «ледяные стрелы», приблизился к девушке вплотную. Она испуганно отступила. Тряслась бедняжка знатно. И в рукоятку меча вцепилась как в спасательный круг.
А будущий я изрядно их попугал.
— Бу, — резко бросил ей в маску. Маг снова дернулась назад и напоролась на луч белого света. Растаял кусок брони на ее торсе, открылась кровавая рана. Почти сразу вспыхнуло снова. В этот раз девушку разрезало пополам как картон ножницами. Даже вскрикнуть не успела.
За трупом стояла зефирка-Миза.
— Милый костюмчик, — улыбнулся я, глядя на круглобокие доспехи.
Не отреагировав, Миза смотрела в другой конец площадки. Там плясал настоящий водоворот смерти. Словно открылся портал в другой мир, полный драконьего огня.
— Кто это чудо? — вымолвила Миза.
— Моя сестренка, — зевнул я, тоже наблюдая с показной скукой.
Скача среди дыма и пожаров, Сакура косила четверых магов, как траву на сено. Разящие касты в бессилии соскальзывали с ее стройного черного тела. Зато при каждом ударе сестры раздавался страшный треск. И ор боли. Защиты магов лопались и рассыпались. Труп громоздился на трупе. Наконец свистящий росчерк «жала» снес голову с плеч последнего регрессора в пламя под ногами.
— Братик, остался еще этот, — кивнула Сакура на бездыханного Курсаки, чудом не согревшего в этом аду.
Сбросив «чешую», я присел к парню и похлопал его по щекам. На меня уставились безумные напуганные глаза.