В конце рассказа о судьбе моего деда хочу добавить, что, если бы он не умер от туберкулеза, его бы вскоре, скорее всего, расстреляли. Почти все бывшие колчаковцы, отсидевшие в лагерях и выпущенные на свободу, были потом арестованы повторно и расстреляны. Но на этот раз и члены их семей пострадали, были объявлены врагами народа с соответствующими последствиями.
Когда я разыскивал в сибирских архивах документы моего деда, мне в моих поисках помогал человек именно такой судьбы. Его дед тоже был подпоручиком колчаковской армии. Так же сидел в лагере, но только в воронежском, так же был отпущен на волю, а потом опять взят и расстрелян. Жену отправили в лагерь, сына – в специальный детдом. Чудом выжил.
А вот у нас получилось по-другому: дед умер своей смертью и фактически избавил от такой злой участи свою жену и сына.
Вторая моя бабушка, Софья Ивановна Литвинцева (Жукова), имела более приемлемую для советской власти биографию. Происхождение правильное – из крестьян, приписанных к деревне Климатино Ростовского уезда. Но это опять же на бумаге, если сильно не копать – требованиям исторического периода соответствовало. В реальности, еще ее родители ушли на свободный промысел в город Ростов. Отец работал буфетчиком в трактире, сами понимаете, крестьянином он не был, а уж тем более пролетарием. Официально этот грех нигде не фигурировал, но ей хватало и того, что она была женой бывшего колчаковского подпоручика.
Так что представьте себе, сколько невероятных событий, вызванных революцией, должно было произойти, чтобы мои родители встретились в Ярославле, и мы с Ирочкой появились на свет. И начали свою жизнь в той же коммуналке, где рос и вырос наш отец и его мать Софья.
Живность моего детства и причуды памяти
С детства своей любовью ко всем живым существам я напоминал маленького Джеральда Даррелла. Причем очень сильно. Моя семья тоже часто страдала от моих зоологических экспериментов. Например, от случайно разбежавшихся муравьев. Ну вот вроде все я сделал по прописи «Юного натуралиста», даже смазал края банки с искусственным муравейником толстым слоем сала, но… сало, наверное, было не то. Домашние вздрагивали от неожиданных ночных похождений ежика, дневных вылазок ящериц и тритонов (не сиделось им в самодельном террариуме), писка подобранных мной птенцов и т. п. И, как и в семействе Дарреллов, никто не понимал, откуда и почему у меня появилась эта страсть.
Всяких смешных и несмешных недоразумений, связанных с таким увлечением, хватало. Но по рассказам мамы, самые большие проблемы возникли в ходе реализации моей навязчивой идеи «вывести цыпленка вынашиванием куриного яйца подмышкой». Нам рассказали в школе, как некие «правильные» пионеры помогли колхозу увеличить куриное поголовье именно таким способом. Я мгновенно этой идеей увлекся и публично вызвался повторить их подвиг. Заметьте, никто за язык не тянул. Чистой воды природный идиотизм, конечно, но меня было не остановить. Сколько секретно промучился, пока мне не объяснили, что магазинные яйца для этой цели не подходят. А срок исполнения обещания подходил к концу, и я заливался горючими слезами.