Два года в Тунисе прошли, березовые деньги я супруге привез, но проблемы-то в семье никуда не исчезли. В итоге через два года после возвращения я ушел в никуда. Как это случилось – уже писал выше. На второй день вспомнил случай с аппендицитом. И я спросил себя: сколько же можно быть идиотом?! Ведь и тут даже половины диких выходок супруги не привел.
С жильем сначала меня Шура Комаров спас. Предложил воспользоваться комнатой, которую снимал в коммуналке, чтобы я мог оклематься, а сам на недельку перебрался в общагу. Когда я попал туда, я почти сразу же отключился. Полтора дня спал и приходил в себя!
Потом возник квартирный вариант от тещи моего старого ярославского знакомого. Правда, меня заранее предупредили, что квартира полна тараканов, а хозяин, который ее сдает, не буйный, но слегка сумасшедший. Тараканы после Туниса мне были не страшны, а хозяин и на самом деле приходил за оплатой с иконкой, болтающейся на голой груди. Но выбора не было: сколько можно Шуриной добротой пользоваться? И начались мои скитания по съемным квартирам, которые тянулись несколько лет.
Женщины до первой семейной жизни и после
Как вы уже поняли, в результате этой женитьбы и началось мое превращение в философа (прямо в полном соответствии с эпиграфом). Которое и продолжалось в течение достаточно длительного холостяцкого периода и двух следующих семейных жизней. Главное – проинициировать процесс, дальше он сам будет развиваться. Уже не зависимо от супруги.
Ну а с высоты опыта всех этих прожитых лет и приобретенной философской мудрости решился я наконец все свои отношения с представительницами прекрасного пола попробовать вспомнить и проанализировать. Наверное, сам никогда бы не собрался. Но опять получил сигнал к действию, причем с совершенно неожиданной стороны.
Началось все с приезда в Москву моего нового французского приятеля Андрэ в паре с Лиди. Это случилось уже после моего развода в апреле 1991 г. (время я четко запомнил, так как они приехали в составе большой группы болельщиков марсельского «Олимпика» на игру со «Спартаком»). В то время я был страстным спартаковцем, но предчувствие, которое меня редко подводит, ничего хорошего не обещало. Поэтому даже на стадион не хотел идти, несмотря на игру Лиги Чемпионов. Но уже знал, что приедет эта пара в составе большой группы южных сумасшедших болельщиков (в этом городе «Олимпик» – символ Марселя, и значит много больше, чем просто футбольный клуб). Мы встретились за час до игры, перед стадионом. Но разговаривать о чем-либо, кроме футбола, было невозможно. Уже и так довольно пьяные болелы Марселя продолжали активно заправляться и, приветствуя меня как родного (год в Марселе провел – марселец!), сразу налили и тут же повторили. Слушать моих объяснений не стали, а напялили мне на голову русскую ушанку, замотали всего шарфом «Олимпика» и потащили с собой на стадион. Связываться с такой оравой на входе и считать билеты никто не стал, и прошли без проблем. У них и с собой было – все новые и новые пакеты с вином появлялись, как из воздуха. Как я и предполагал, игру наши позорно слили (ходили многочисленные слухи, что Тапи просто купил игру, он это сделать запросто мог). Каждый гол южане отмечали со всем темпераментом, а после окончания продолжали – уже за победу «Олимпика», да так бурно, что им не до меня стало.