Выразительности, отведенной ему природой, могли бы позавидовать многие модницы. И глаза, и нос, и рот обведены черным контуром на светло сером фоне, как будто бы специально для фото. И не то чтобы он был великан, куны бывают и покрупнее, но засматривались на него все.
Особенно мне нравилось наблюдать, когда он вразвалочку шел меня встречать к калитке, делая вид, что вообще-то торопится. Совсем как футболист на последних минутах матча, которому надо потянуть время. Такие ситуации случались, когда, увидев мое возвращение через балкон, Мариша поднимала его с лежки и настойчиво отправляла встречать хозяина. Дигуне шевелиться было неохота, он ворчал что-то себе под нос, но мрачно шел выполнять ритуал. До калитки, как правило, не доходил, усаживался на середине пути, демонстрируя, что и так уже сделал все, что мог. Быстренько выполнял пару восьмерок между моих ног и разворачивался. Хватит и этого, показывал он всем своим видом.
Что-то было в нем от енота, по крайней мере хвост, приземистость и шерстистость. Но никакой суетливости и вертлявости, им всегда свойственной. Коренастый, с большущими лапами – шерсть между пальцами торчит пучками, как у дхолей, которых за это дразнил Маугли. Круглая шерстяная голова, как у нарисованного кота из «Алисы в стране чудес». И всегда более-менее мрачноватое выражение на физиономии, типа, ну что пристаете, я точно знаю, что нет счастья в жизни. Вот еще бы снежку на дорожку вокруг него подсыпать, тогда просто идеальная картина про тайгу и росомаху получилась бы.
Но здесь нереально синее небо, кругом яркая зелень, фиолетовые, желтые и еще каких-то немыслимых цветов цветы, так что внешне не сильно он в эту картину вписывался. Зато чувствовал себя в этом нарисованном природой раю распрекрасно.
По сравнению с квартирной жизнью в Москве именно тут принципиально изменилось его восприятие мира. Конечно, не с первого момента, постепенно, но здесь он превратился в важное и уверенное в себе создание – Его Величество с Лазурки, которое наконец-то нашло свое истинное королевство! Адаптация, которой мы так опасались, прошла быстро и удачно. Через неделю он уже перестал теряться в окружающей среде и воплями звать на помощь. Но меня он за это время чуть не угробил.
На четвертый вечер я остался с ним один. Моя старая подруга Элен, слегка говорящая по-русски, приехавшая на машине из Лиона облегчить наши первые дни в незнакомой европейской среде, помогла открыть счет в банке, купить нужный Марише матрас и, объяснив еще кучу мелочей, посчитала, что программа минимум выполнена. И увезла мою супругу к себе, уже не помню, зачем и почему. Наверное, еще не наговорились.