Ни малейшей лести, просто констатирую – сокурсники могут подтвердить. Он помогал нам учиться мыслить самостоятельно (причем совершенно не навязчиво), не мешал подвергать сомнению даже прописные истины, если под этим была не простая бравада, а желание понять и разобраться. Я знаю, что мои друзья обсуждали с ним не только вероятные направления своих профессиональных увлечений и возможные места будущих стажировок, но и некоторые вопросы личного характера. Одним словом, он значил очень и очень многое в нашей жизни.
Настоящий наставник, прямо как из книги Стругацких «Полдень. XXII век» вышел (раздел «Злоумышленники», который мне когда-то безумно нравился). Он даже временем своего факультатива «Проблемы Истории» для нас иногда жертвовал. Теперь-то, столкнувшись с реальными жизненными отношениями, мы значимость такого подвижничества понимаем, а вот во время учебы всякое случалось. Были мы разные, притирались непросто, и спокойной жизни у него точно не было. Но если каждый из профессоров у нас имел свое прозвище, то уже через год совместной работы он стал в наших разговорах только Учителем (причем именно с большой буквы).
Мы – это Николя Деминоф, француз из Верхней Савойи со старыми русскими корнями (когда Ник, когда Коля); Жан-Пьер Креспи – холерик франко-итальянского замеса из Пьемонта (Пьеро, потому как является полной противоположностью воздыхателю Мальвины с голубыми волосами из театра папы Карло); Иван Бенуа – местный русский в четвертом, по-моему, поколении (стал Ванья после притащенной кем-то песни Высоцкого); Валентин Белов (Белый) и я – Игорь Литвинцев, с ником Мак. (Сначала Пьеро была предпринята попытка окрестить меня Потомком, но почувствовав мое полностью негативное отношение к этому, он придумал Потомака. Даже как-то это обосновывал, связывая с некими небесными телами, но я уже забыл, как и почему. Идеи из него били и продолжают бить ключом. Козьму Пруткова я ему цитировал, но – как мертвому припарки. Мои намеки на наличие семейного прозвища – Литва – тоже не прошли. Но в итоге Потомак сократился до Мака и прижился.)
Нашу группу сформировали на последние 4 года обучения в основном по принципу общей проф. ориентации и получилось очень удачно. Причем объединила нас не только совместная учеба и жизнь в одном блоке (подчеркну – добровольная, так как спокойно можно было отселиться в более комфортабельные и, главное, спокойные условия. На своем примере скажу, что и дед ворчал, почему я дома редко бываю и моя подруга (или, по-местному, копина), имеющая студию не так и далеко от нашего общежития, меня иногда совсем не понимала, но ….. что-то тянуло к согрупникам).