Ника мешкала. Её левая рука совсем не хотела её слушаться после того ушиба об бетонный пол. Боль пульсирующим комком сконцентрировалась в локте и плавно растекалась по всей конечности, заставляя девушку морщится от скверных ощущений. Правая рука дрожала и шприц то и дело выскальзывал из пальцев, падая на пол. Она раз за разом подбирала его и вновь пыталась воткнуть иголку в резиновую крышку ампулы со снотворным, но у неё ничего не получалось.
– Да что же ты за криворукая! – воскликнул Дэн, наблюдая за её бесплодными попытками. – А ну-ка помоги своей подружке.
Последняя фраза была адресована Коричневому пиджаку, который всё это время тихо стоял в углу, вытирая грязным платком кровь из своей разбитой губы. После этих слов его глаза округлились.
– Может не надо?.. – дрожащим голосом произнёс мужичонка.
Лысый подошёл к нему, ухватил за лацкан пиджака и пихнул в сторону Ники.
– Давай, давай, – сказа Дэн. – Ты же у нас любишь ей помогать.
Коричневый пиджак стоял молча, уставившись на пустой шприц в руках Ники.
– Я не хочу… – выдавил он.
– А меня не ебёт, – ответил Дэн. – Делай что сказано или я воткну этот шприц и в тебя тоже.
Коричневый пиджак нервно сглотнул и дрожащими руками забрал у Ники шприц. После пары неудачных попыток ему удалось наполнить его снотворным из ампулы после чего он протянул его обратно девушке.
– Вот видишь? Не так уж и сложно, да? – кивнул ему Дэн. – А теперь давай коли этих засранцев, – это уже было сказано самой Нике.
Девушка на негнущихся от страха ногах зашла внутрь каморки. Дети, по-прежнему, сидели в своих углах, боясь покинуть свои убежища и испуганно глазели на пришедшую «добрую тётю». В одном Дэн ошибался – они не доверяли Нике. Для них она была таким же предвестником боли и унижения, как и он сам. Да, девушка была с ними добра и ласкова, но её задачей было привести их в порядок и отмыть перед очередным клиентом, приехавшим чтобы удовлетворить свои грязные похотливые желания. Никакая доброта или ласка не могла заглушить того, что происходило вслед за ней. И Ника прекрасно это понимала. Она видела это в глазах этих несчастных детей, слышала это в их тихих голосах, когда они коротко отвечали ей. Странно, что Дэн этого не мог видеть. Или ему попросту было наплевать. Для него все они, включая саму Нику, были всего лишь «дырками на ножках», расходным материалом, источником дохода. И ему было абсолютно ни к чему вдаваться в такие тонкие материи, как их эмоции и чувства. Всё что было важно для него – это чистая прибыль от очередного акта насилия над беспомощными существами, волею случая оказавшимися в этом проклятом доме у озера.