– Что это сейчас было?
– Ничего такого, – пояснила я. – Ваш учитель сделал мне предложение, я сказала, что подумаю.
Молодой режиссер только покачал головой:
– Вы друг друга стоите.
Затем я поехала к Юджину, но рассказать про состоявшуюся встречу не успела. Когда я вошла в гостиную, певец примерял к стене какую-то картину. Он повернулся ко мне, чтобы ответить на мое приветствие и я увидела, что именно он хотел повесить.
«Нет…»
– Откуда, – язык не слушался, – откуда это у тебя?
Юджин с улыбкой посмотрел на портрет:
– Невероятно похоже! Я его выкупил.
Мне кажется, я сейчас стала похожа на призрака. Или сама увидела привидение.
На картине была изображена девушка, такая юная, светлая, смеющаяся. Казалось, что она вот только к вам обернулась и счастлива вас видеть. Распущенные волосы ореолом клубились вокруг лица, играли в пронизывающих их солнечных лучах и сливались с цветущими ветками на заднем фоне.
«Да, в стиле импрессионистов. Чуть зыбко, размыто, словно мечта. Неужели я была такой?»
– Это не правда! – глухо выдохнула я. – Он бы не продал!
Юджин хмыкнул:
– Я его уговорил, сказал, что он не имеет права. Ты знаешь, он женат.
Я все не могла оторваться от болезненно знакомого портрета.
– Да, знаю… у него не было выбора.
Неожиданно, певец сорвался на крик:
– Перестань его защищать! Выбор есть всегда! Он мог выбрать тебя!
– Ты не понимаешь… – шепнула я.
«Ты не сможешь понять династического брака. Ты не сможешь понять этот менталитет и строгое следование правилам семьи.
А мне пришлось».
В первый раз я обратила внимание на тихого японского паренька со смешным акцентом, из-за того, что его руки всегда были в пятнах краски. Он подрабатывал в том же кафе, что и я в качестве посудомойщика. Никто бы не дал ему 23 лет. Я заговорила с ним. Его звали Ичиро и он рассказал, что ушел из семьи, потому что все они были категорически против его увлечения живописью. И уже больше года он пытался выжить в этом городе, улетев так далеко, подрабатывая, где придется, чтобы все оставшееся время посвящать своей страсти.
Мы много смеялись, несмотря на сложности в понимании, а может из-за них. Я тогда была очень смешливая. А затем был год вдвоем, в той самой несуразной квартире. Блестящий, удивительный, невозможный год. Мы крутились, как могли, но были счастливы. Я привыкла к запаху краски, а он к моим выходкам и эмоциональности. Целый год из тех двух лет, что оказалось были ему даны кланом, перед тем, как Ичиро должен был занять место во главе корпорации и отдать свою руку той, с которой он был сговорен с младенчества.