И чего-то нам с Серегой в голову вошло – что человеку там плохо. Типа зашел в комнату – дверка автоматом защелкнулась. А у пациента – «инфаркт микарда»…
Дверь такую плечом с разбегу не высадишь. Я на всякий случай за притолокой пошарил , и – опа, удача – ключики в руках.
Открываем. Заходим. Ни пса не видно. Выключатель на стенке нащупываю – щелк – да будет свет! И свет стал. Не, не яркий– лампочка под самым потолком махонькая, свечей на 25 – не боле. Пейзаж такой – в комнатку эту всю мебель ненужную для свадебного гуляния поместили, чтоб под ногами не мешалась, знаете ли. Гостей-то много понаехало. Особенно – со стороны жениха. А комнаты не резиновые. Вот и стоят кресла, серванты и пуфики здесь в живописном беспорядке. А в самом центре композиции… Батюшки светы!
Точнее, матушки – Света! Подруга Ленкина с параллельного потока. Известная своим легким нравом и вулканическим темпераментом. Все еще удивлялись – как же две такие разные девушки общий язык находят. Ну да противоположности, говорят, притягиваются. И вот стоит эта самая Светка, на пуфике, в классической коленно-локтевой, с подолом кверху закинутым. Алая атласная лента через плечо все еще присутствует – она ж свидетельница Ленкина! И находится в том состоянии, когда окружающая действительность для женщины имеет уже глубоко второстепенное значение.
Ненужные ультрамодные колготки стального цвета валяются бесформенной жалкой тряпочкой на тумбочке сбоку.
А сзади, удобно пристроившись между гостеприимно разведенных голеней – стоит довольный жизнью, широкой хмельной улыбкой озаряя сумрак, красавчик Паша. Точнее, он не совсем стоит. А очень даже неслабо двигается. И от этих его кинетических проявлений мерно позвякивает посуда в серванте. И раскачиваются кисти скатерти, рисуя сложный геометрический узор, хаотично соприкасаясь с пыльным полом.
И подпрыгивают двумя упругими мячиками Светкины грудки, заботливо стянутые красным кружевным лифчиком.
Паша двигается в ней глубоко и мощно. И с каждым молодецким толчком Светкина челка взлетает вверх, на секунду приоткрывая ее глаза – с закатившимися от наслаждения зрачками. Такое я видел прежде лишь раз. Все зрелище захватывает, как захватывает внимание кролика удав, раскинувший в траве свои кольца. Животное, первобытное соитие двух молодых здоровых тел, объединенных общей похотью, и не обращающих внимания ни на какие условности, завораживает. Кажется, вокруг тел любовников образуется мистическая чувственная воронка, затягивающая зрителей все глубже и глубже в себя. Заставляя подчиниться царящим в ней ритму и правилам…