"Что? Что с ним случилось?" – обеспокоенный крик нашей сокурсницы, протискивающейся сквозь толпу, вывел нас из гипнотического транса. Мы с Серегой не сговариваясь молча встаем плечом к плечу. Загораживая широкими спинами то, что невесте видеть совсем ни к чему.
Но не тут – то было – мои 115 и Серегины 95 килограммов были отброшены с пути стремительно и бескомпромиссно. Так прорвавшая плотину река сметает снопы сена с поля.
Наши плечи вновь смыкаются за проскользнувшей в помещение Ленкой. Не получилось предотвратить катастрофу, так хоть занавесом послужим. Такой спектакль предполагает камерный, а отнюдь не публичный характер. Немая сцена длится с полминуты. Причем древнейшее парное действие не прерывается ни на миг. А с Пашиного лица так и не сходит блаженная улыбка идиота. Вот в эту ухмыляющуюся рожу и попадает обручальное Ленкино кольцо, которое она швыряет с порога, прежде чем убежать отсюда. Золотой обруч отлетает в стекло серванта, с хрустом оставляет трещинку на маленьком зеркальце, возлежащем на тумбочке, и скачет по алюминиевым ступеням стремянки, отзываясь при каждом столкновении с металлом звонко и чисто.
Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь…
Так и осталось Ленкино короткое замужество у меня в памяти – подпрыгивающим с хрустальным звоном колечком. И еще Ленкиным надрывным всхлипыванием. И скороговоркой Павлушиных родителей, пытающих остановить рыдающую невесту: "Ну Лена, Лена, Леночка …ну не надо ж так… ну… ну он же больше не будет!" И песенкой Овсиенко, прорывающейся из далеких динамиков – «Колечко на память, колечко…"