Мальчишке посчастливилось не встретить никого из знакомых, что было на руку, так как куртка шевелилась и издавала характерные звуки. Полоска песчаного берега казалась пустынной, а спешащим невдалеке прохожим совершенно не было дела до одинокой сгорбленной фигурки мальчика, бросавшего осторожные взгляды по сторонам. Небо словно исказила гримаса страдающего от тяжелых мук больного – почти в одно мгновение стало совсем темно и неуютно. В такие моменты нередко пробуждаются самые противоречивые чувства: от желания спрятаться в суете урагана домашнего семейного быта или, наоборот, хочется вдруг проснуться в городе без людей. Кругом – одни пустые дома, можно зайти в любую квартиру или магазин, взять какую-нибудь понравившуюся вещь, а потом гулять по совершенно необитаемым, застывшим улицам и наслаждаться чувством полного контроля, власти над этим городом и понимания, что все это принадлежит тебе и всегда будет твоим. Однако, эти ощущения хороши лишь утром и днем. При наступлении же темноты, только полосы вибрирующего страха, истязающие от пяток до макушки головы, на всю ночь станут единственными верными спутниками. Человек никогда не будет счастлив в одиночестве. Если человек задает себе вопрос: «Счастлив ли я?», – значит он несчастлив.
Одним движением мальчик расстегнул куртку, и живой комок полетел в воду метров на десять. Что такое было это расстояние, да еще в ледяной воде, для маленького животного, только-только вставшего на еще не окрепшие лапы? Голова котенка то поднималась, то опускалась как гигантский поплавок, мерно приближаясь к берегу. Невзирая на обжигающий холод и нарастающие волны, котенок стремился к едва виднеющейся песчаной полоске. Был ли это шок или инстинкт самосохранения, но так или иначе, котенок хотел жить, и все силы, какие только в нем еще оставались помогали и заставляли плыть навстречу, увы, призрачному спасению. Мальчишка, испугавшись, что кто-нибудь сейчас его заметит и грозно окрикнет, вбежал в воду, схватил уже почти доплывшее до берега сырое и изможденное тельце и с силой, насколько это было возможно, зашвырнул его обратно в разверзнутую пасть озера. В это же самое время первые капли давно обещавшего начаться дождя, наконец, достигли земли. Через несколько секунд сильнейший ливень обрушился на все, что попадалось у него на пути, создавая плотную водяную завесу.
Ветер все нарастал и касался своим невидимым медиатором струн электрических проводов на столбах, извлекая из них резкие, неприятные, фальшивые завывания. Волны озера, смешиваясь с выливающимися в него потоками ливня, пережевывали и снова выплевывали на поверхность весь тот мусор, что скрывали в своих глубинах до проявления стихии.