— Да, милорд, — подтвердила Элис и добавила:
— А еще я очень честная и откровенная.
Саймон прищурил глаза, отчего в их уголках показалась тонкая сеть морщинок.
— А еще, мне кажется, вы — большая мошенница, леди Элис. Теперь идите за мной безо всяких разговоров. Чем дольше страждущий ждет помощи, тем труднее и дольше его лечить, не забывайте об этом. Поспешим к нашей больной.
Элис молча двинулась следом за Саймоном, пытаясь попасть в такт его широким шагам.
— Нашей? — переспросила она.
— От меня она помощь не примет, только от вас. Вы, по крайней мере, не съедите живьем ее детей и не погубите ее бессмертную душу. Все просто, не так ли?
— Очень просто, — задыхаясь на бегу, ответила Элис.
Она предполагала, что вновь окажется в комнатах волшебника, расположенных в башне, и ошиблась. Саймон привел ее к одной из небольших построек, лепившихся вдоль стены замка, — довольно далеко от часовни, кухни и прачечной и, с точки зрения Элис, слишком близко к конюшне.
Саймон толкнул тяжелую, окованную железом дверь, и она открылась на удивление легко и беззвучно. Элис шагнула через порог.
Помещение оказалось темным. В полумраке были видны незажженные свечи, выстроившиеся в ряд, словно солдаты на параде. В потолке было отверстие, в которое вытягивался дым из камина, но падающего сверху света едва хватало на то, чтобы с трудом различать предметы.
Саймон быстро прошел в дальний конец комнаты, отдернул в сторону тяжелую занавесь, и комнату залил яркий солнечный свет.
В комнате пахло пряностями и сухими травами. Теплый, напоенный ароматами воздух наполнял легкие Элис и, казалось, слегка щекотал ее кожу. В камине тускло светились угли, и Элис догадалась, что Саймон совсем недавно работал в этой комнате, но вот только когда? Ночью он был у себя в башне, утром — в Большом зале за завтраком. Может быть, он совсем не спит?
Вспомнив о вчерашней ночи, Элис решила прояснить то, что продолжало оставаться для нее загадкой.
— Как я попала в нашу с сестрой спальню? — внезапно спросила она у Саймона.
Он стоял в это время спиной к ней и что-то прибирал на своем широком, покрытом зазубринами рабочем столе. Услышав вопрос Элис, он не вздрогнул, не обернулся, лишь уточнил, не поворачивая головы:
— Когда именно?
— Прошлой ночью, — сказала Элис. — После того, как я пришла в вашу комнату и положилась на ваше милосердие.
— Милосердие? Что за чушь! — недовольно ответил Саймон. — Я вовсе не милосерден. И вот что еще. Я не желаю, чтобы моя будущая жена таскалась по ночам по мужским спальням.
— Как я попала обратно в свою комнату? — настойчиво переспросила Элис, повышая голос.