Последний раз она отказала мне летом, когда я попросила у неё в долг на квартиру.
— Кстати, — словно услышав мои мысли, протянула Лейсян. — Половина однушки ведь принадлежит моему сыну, не так ли?
В голосе моей несостоявшейся невестки явно слышалась издёвка.
— По бумагам, я — единственная владелица, — признала я правду. Дело не в том, что мне было жалко выделить долю для Ромки, просто это дополнительная бумажная волокита. Кроме того, я смотрела в будущее, надеясь, что когда-нибудь мы замахнёмся на двушку, и потому не хотела ничего усложнять.
— Я так и знала, что ты нас оберёшь, — с превосходством в голосе заметила Лейсян. — Рома — ребенок твоего брата, который по идее должен был наследовать квартиру ваших родителей вместе с тобой. Не потому ли ты так быстро продавала вашу квартиру, чтобы лишь моего сына единственного наследства его отца.
— Что ты такое несёшь?
— Правду, которая тебе не нравится. Да, Оксана, не нравится? — Лейсян притворно тяжело вздохнула. — Я была убита после того несчастного случая с твоим братом. Стресс, вынужденный развод, тяжелые роды… А ты воспользовалась этим как возможностью извлечь выгоду. Взяла моего сына в заложники. Отобрала у него право собственности. А сейчас ещё пытаешься отобрать у меня моего собственного ребенка.
Рафаэль
Чувство мерзости, которое охватило меня после посещения бывшей, оказалось таким стойким, что я даже не смог сразу заняться остальными делами — попросил водителя остановиться на обочине, чтобы пройтись.
Давно я так просто не шагал по Москве. Соскучился. Родной всё-таки город.
А Лейсян подурнела, сильно подурнела — и тут дело было даже не в возрасте, а в «усовершенствованиях» и пустом, как у рыбы, взгляде.
Я не мог понять, как из скромной домашней девочки, которую я привёз в Москву, получилось это: с накаченными губами, татуированными бровями, километровыми фальшивыми ногтями. Всего было много, ярко… и наверное, поэтому, смотрелось дешево.
Мои девицы тоже любили баловать себя усовершенствованиями, но те, которые добирались до моего уровня, все же знали границу.
А Лейсян нет.
Увидев меня в дверях, бывшая сначала напряглась: то ли поняла, то ли почувствовала, что я уже больше не тот лох, которого она так успешно разводила много лет назад.
Впрочем, мне было всё равно. Не желая терять попусту время, я разу прижал её насчёт пацана. Лейсян моментально сориентировалась, тут же начав давить на жалость: бедная несчастная мать-одиночка, только вот в Москву перебралась. Сама скитается, ребенок у знакомой живёт.
Эта дура даже не поняла, что если я нашёл её на съемной квартире её хахаля, то уж наверняка должен и про ребенка быть в курсе. И кто там у нас ещё настоящая сиротка: эта с накаченными варениками или Кукушкина, сестра убиенного Виталия.