– Она нужна мне для полноты расследования, мудрый Цадок. Прощай.
“Жалкий лицемер и жестокий себялюбец! – рассуждала Мири-Милка, покинув Цадока, – не справедливости ради он над телом надругался, а хотел от себя суд отвести!”
Далее путь Мири-Милки лежал к Яриву, жившему неподалеку от Цадока. Она поняла, что в части вранья слуга был неплохим учеником хозяина, хотя и не овладел наукой в совершенстве. Он простодушно признал, что Цадок возьмет его с собой в следующую поездку к Эйнаву. На вопрос Мири-Милки, почему они именно Гиву избрали местом ночлега, Ярив ответил, что он-то предлагал остановиться в Иевусе, но богобоязненный Цадок отверг мысль о привале в языческом городе.
Мири-Милка с кучером уселись на траве в тени колесницы. Она достала припасенную нехитрую провизию, и проголодавшиеся путники закусили сухарями и апельсинами. Солнце и еда разморили возницу и он задремал. Мири-Милка обдумывала ход дел. Ей не давало покоя исчезновение девушки. “Когда известны приметы – легче найти, – думала Мири-Милка, – здесь, на Эфраимовой горе, я без толку говорила с двумя лжецами. Что скажет мне мальчик-рассыльный? Да и пришло время встретиться с Мерав!”
11
В доме Бнаяу начинался совет. Лица собравшихся вокруг стола – а это сам Бнаяу, Баная, Мири-Милка и Анат – выдавали возбуждение и желание говорить и слушать. В дальнем углу понуро стояли двое закованных в цепи молодых мужчин. Рядом с ними – городские охранники.
– С помощью наших людей мы разыскали и арестовали насильников! – торжественно заявил Бнаяу и многозначительно поглядел на женщин, – вон они, подлецы, Арель и Дарель, под надежной охраной! Урия опознал их, да они и не запирались. Они не отрицают, что надругались над женщиной, но отвергают обвинение в убийстве. Мои тюремщики помогут им признаться до конца.
– Не торопись, Бнаяу, применять пытки к этим негодяям! – воскликнула взволнованным голосом Мири-Милка, – они не убивали! Дина жива!
Да, порой довольно двух слов, чтоб вознести людей на вершину ликования! Не сдерживая чувств, старейшины вскричали “Какое счастье!” и, не таясь, достали платки и утерли глаза. Анат захлопала в ладоши и передумала покидать собрание. Мрачные физиономии Ареля и Дареля прояснились: им больше не грозят пытки, а пребывание в цепях не требуется в наказание за умеренный грех, который они искупят честным трудом на полях старейшин.
– Что сталось с бедняжкой? Где она? – вскричала Анат.
– Дина жива. Она в Гиве, в надежном месте. Она слаба, ее лечат, и есть основательная надежда на исцеление! – воскликнула Мири-Милка.