– Ах, Длила, зачем напоминаешь о навсегда забытом? – воскликнул удивленный Шимшон, но при этом мысль о ревности возлюбленной затопила его душу сладчайшим нектаром, – я никогда не вернусь к ней! Как убедить тебя?
– Мы должны покинуть этот край. Серебра в моей казне достанет на счастливое житье в Египте!
– Но ведь я назир! Мне сила дана Божественная для вспоможения народу моему и исправления его.
– Открой мне тайну силы – и я смету с пути любви сей камень преткновенья!
– Изменить долгу пред небесами?
– Твоя душа прозрачна, Шимшон! Я увидала в ней цветы мечты, с моею сходной. Решайся!
– Не плачь, Длила! Сейчас нет у меня иного ответа, кроме клятвы в вечной любви к тебе, – воскликнул Шимшон и обнял ее.
Длила заключила, что приступом крепость не взять, нужна осада. Она осторожно высвободилась из объятий возлюбленного, проскользнула в сад и беззвучно подошла к притаившимся воинам. “Передайте хозяевам вашим, что дело сложное, и быстро не решить его. Я уведомлю о новой попытке. Плату надо вновь удвоить!” – сказала тихо и удалилась.
Шимшон пребывал в смятении. “Длила права, моя душа прозрачна, – размышлял он, – и потому мои метанья – как на ладони. Я герой, и разве много мне подобных средь соплеменников? Я нужен народу моему для вечной гордости. Но подвигов, мною уже свершенных и бурной Пахдиэля фантазией разукрашенных, вполне довольно! Себя забыв, я целиком отдался вере и единоверцам. Я, кажется, исполнил свое предназначение, и пробил час вспомнить о собственной судьбе. Так думают Длила и мать с отцом. Наставник Пахдиэль наверняка другое суждение имеет. Сам я ни на что решиться не могу!”
***
Миновала неделя. Длила была грустна, Шимшон – погружен в раздумья.
– Кручинишься, любимая?
– Сны кошмарные одолевают. Утром проснусь – и тяжесть не уходит, весь день на сердце давит, до следующего сна.
– Что мучает тебя, бедняжка?
– Скажу, а ты смеяться станешь…
– Смеяться над бедой моей Длилы? Как можно? Лучше я толкователя сновидений приведу!
– Тогда слушай! Ты на Нимаре был женат. Юна, нежна, тебя любила. Так покорился прелести ее, что против воли родительской пошел!
– Да, верно. Но назир небезбрачен. И память – не вечные письмена на камне. Новая любовь заполнила сердце – любовь к тебе, единственной! А, главное, ведь умерла Нимара!
– Но волшебная-то сила жива в тебе, и я не знаю свойств ее! А если она воскресит Нимару? О, ты вернешься к любимой жене… – голосом многострадания воскликнула Длила, и обильные слезы полились из глаз.
– Страдалица моя! Какие только небылицы не изобретает ревность! А хоть бы и свершилось невероятное – мне что за дело? В сердце моем есть место только для тебя!