– Непоправимость – худшее из несчастий… – добавил отец.
– Мы виноваты, мы проглядели начало помрачения ума… – сокрушалась Флалита.
– Мы слепы! Его, вечно одинокого, не имели права отделять от себя, а мы… – поддакивал Маноах.
– Нам не долго осталось… – утерла слезу Флалита.
– Этим утешимся… – поддержал Маноах.
– Я вас не покину, – вставила слово Длила, – я рожу вам внука, он подрастет чуток, и вместе все покинем эту кровожадную землю.
– Ах, Длила, – промолвила Флалита, обняв невестку, – наши глаза закроются раньше, чем откроются маленькие глазки… Сердцу не принять утрату, и возмещения не будет…
***
Пахдиэль был безжалостен к старикам. Обвинил их в том, что не уберегли назира, судью Израильского. Указал им на маловерие и на недалекость ума. Длила едва удержалась, чтобы не наградить пощечиной посланника небес. “Безжалостный, жестокий ангел! Тебе принадлежит бредовый замысел исправить мир, и только ты – трагедии виновник!” – бросила Длила ему в лицо. Не придав значения ее словам, Пахдиэль принялся за работу писательства.
“Господи, Боже, прошу, вспомни меня и укрепи меня в последний раз, и я отомщу филистимлянам страшной местью! – вскричал Шимшон и уперся руками в два средних столба и обрушил крышу храма языческого, – и умертвлю я при смерти моей врагов больше, чем убил при жизни моей!” – так Пахдиэль изобразил в своей книге последние слова Шимшона, а другого ничего не написал.
Маноах и Флалита не удостоились увидать внука и умерли своей смертью, и филистимляне не успели их казнить за последнее деяние Шимшона. А Длила с тайной помощью братьев бежала с младенцем в Египет.
Подвиги древности не уняли вражду и не сдвинули чашу весов: ни победа, ни мир не случились в земле Ханаанской. С годами Господь всех прибрал, а написанное посланцем небес осталось навсегда для славы, поучений и упреков.
Обложка оформлена автором с использованием стандартных средств Word.