И пока она разговаривала по телефону с заведующей, упрашивала, сулила золотые горы, то бишь стабильное улучшение даже для безнадежных пациентов, в голове у нее зрел нехитрый план. Она не будет сейчас ничего говорить Бекку про Марину Анатольевну, она выждет время, когда Даша сама от отчаяния будет готова ухватиться за любую хрупкую соломинку. Вот тогда она даст подруге телефон Романа Юрьевича. Пусть Даша сама ему звонит и просит применить разработку, а и иначе это будет выглядеть конкретной подставой. Ну а тогда уж Любава не преминет воспользоваться случаем.
Она, конечно, понимала, что если план сработает и Даша позвонит Бекку, то он не станет делать ничего просто так. Такой уж характер. Интересно, какую цену он ей назначит? А может быть… Нет, об этом даже думать противно. Но все же в глубине души она надеялась, что подруга хоть на время переключит внимание профессора на себя и избавит ее от липких сальных взглядов похотливого старика. Лаборатория, наука, открытия – все это прекрасное частенько омрачалось излишним вниманием профессора к ней. То он нависал над ее столом слишком низко, то заглядывал в пробирки из-за спины и тяжело дышал прямо в ухо, то поправлял воротничок на халате. Бррр.
***
Время шло. Любава чуть ли не каждый день созванивалась с Дашей и была в курсе всех ее новостей: вот маме назначили стандартную схему лечения, вот такую комбинацию из трех препаратов, вот они поехали в НИИ на госпитализацию, вот маме сделали капельницу, вот Даша навещала ее больнице, возила бульоны, покупала витамины и искала в интернете чудодейственные рецепты из трав и бобровой струи.
Любава слушала, кивала и утешала как могла. В один из дней им повезло встретиться. Втроем: Любава, Дашка и Сашка. Так уж у них повелось с первого курса. Они сидели обнявшись в тесной общажной комнатушке, Даша изредка всхлипывала, а Сашка гладил ее по волосам и все шептал и шептал ей самые правильные, самые нужные слова. Любава смотрела на то как Сашка, – ее Сашка! – успокаивает подругу и ревность, что давно поселилась в ее груди, сосущая, как маленький алчный зверек, особенно больно вонзила свои острые зубки. Внутри кровоточило и саднило.
Любава написала ей на тетрадном листке: «Бекк Роман Юрьевич, кандидат медицинских наук» и номер.
– Вот. Возьми. Позвони ему, скажешь, что от меня, иначе он и разговаривать с тобой не станет.
– Это… Этот твой, новое светило медицины? И что, он правда может вылечить маму?
– Ну, светило, не светило, а я бы попробовала. Будь я на твое месте, конечно.
Даша кивнула, спрятала листочек в карман сумки, неловко поднялась и, чмокнув их обоих на прощание, ушла.