– Страшно, правда?
Бабушка неслышно подошла к ней сзади.
Даша вздрогнула. И обернувшись, взглянула ей в лицо, прошептала:
– Зачем это здесь?
Бабушка села на кровать, смяла безупречную гладь покрывала, зажала руки между колен и, наклонив голову, как человек, который о чем-то скорбит или молится, произнесла:
– Зачем… видно пришла пора рассказать тебе…
Ты ведь знаешь, что я не всегда жила в этой глуши и ходила за коровами. Когда-то, много лет назад, я знала другую жизнь. Счастливую, в достатке и уважении. Я же была народным судьей, мы с твоим дедом как сыр в масле катались! Хорошее время было… Пока не грянул гром.
В те времена интернетов этих ваших не было и такое не показывали по телевизору, да и в газетах не писали. Но случись что – слухи расходились словно круги по воде.
Пришла беда – отворяй ворота. На весь город гремело тогда – пропала девочка. Десяти лет всего, ушла в школу и не вернулась в обед. Не пришла и вечером, и наутро. А уж когда милицию с собаками на уши подняли, то нашли ее за гаражами, завернутой в одеяло. Уж не знаю, как оперативники сработали, а только убийцу нашли очень быстро. Да он не просто ее убил, а сотворил с ней кое-что куда хуже… Город гудел как улей. Люди были злы и напуганы. Страшно стало детей отпускать. А моим девчонкам как раз тогда столько же исполнилось.
И вот его поймали. Следствие было, чистосердечное из него даже выбили – вот оно все тут. Даже адвокат в суде и тот молчал. А народные заседатели разве что не порвали его там же. Заседание открытым было, чтоб не повадно, значит. Народу набилось тьма. И среди всех – жена евошняя. Я тогда думала, бомжиха какая-то, удивлялась еще, почему ее в КПЗ не забрали. Грязная, вонючая. И вот как вынесли мы ему смертный приговор, дак она соскочила, стала визжать, руками размахивать, ко мне прыгнула. Я и глазом не успела моргнуть, как она бумаги на столе подожгла, и как только пропустили ее со спичками? Ну ее скрутили, увели конечно, да только у меня ее крик до сих пор в ушах звенит. Прокляла она меня и весь мой род…
– Но почему? Ты ведь сделала все по закону?
Даша поднялась с пола, села рядом с Ниной Васильевной, взяла ее за руки.
– Закон… – она сморщилась. – Каждый из нас – сам себе прокурор. Я себе приговор подписала.
– Я не понимаю, бабушка…
– А через месяц повторилось все. Еще одну маленькую девочку нашли убитой. Тот же почерк, те же следы. Тогда-то я и поняла, что ошиблась. Чудовищно ошиблась. И стоило это жизни невиновному человеку. Его жена была права, и месть ее жестока.
Все пошло наперекосяк сначала у меня. Буквально через две недели твой дед разбился в машине насмерть. А потом, когда Леночка с Маринкой подросли – и у них тоже. Каким богам я только ни молилась, что я только ни делала! Все бесполезно. Все… И в церковь ходила, и к бабкам, и экстрасенсу даже. Она мне тогда сказала, что проклятие это на мужиках завязано, на нашей к ним слабости. И что если с ними отношений не иметь, то и в жизни все будет сносно.