Другие ряды были связаны с искусством и производством. Здесь были вырезанные из дерева образы человека, птиц, зверей, окрашенные разными цветами, которые не изменялись от солнечного жара и не смывались дождём. Далее шли глиняные изделия, обожженные в печи и предназначенные для употребления в простой жизни: чашки, плошки, кувшины, большие и малые чаны и т.д. Их сменило оружие: копья, мечи, кинжалы, искусно выработанные с серебряной оправой и насечками.
─ Ну, ты заметил, на сколько рынок отличается от тех хижин и полуземлянок, которые его окружают? ─ тихо произнёс Рюрик, глядя на деревянное жильё местных жителей.
─ А что тут особенного? ─ возразил Батура. ─ Большинство здешних жителей, не зная роскоши запада и востока, умеют наслаждаться жизнью и своей нуждой, первая из которых – это пища и кров, а вторая – удовольствие в согласии звуков и танцев, веселящих душу.
И, словно подтверждая его слова, он наткнулся на сидящего гусляра и трёх девиц в бело-красных одеждах, крутящихся под музыку и не обращающих ни на кого внимания.
Батура тут же кивнул на них головой. Но Рюрик ничего не сказал в ответ: он считал, что жители сами решают, что и как им одевать на себя.
Движение по рынку Батуре уже начинало надоедать, чего невозможно было сказать о Рюрике, который пытался сунуть свой нос, куда только было возможно.
К счастью Батуры начались участки рынка, на которых торговали мехами. Каких только мехов и шкур здесь не было: и лисицы, и волка, и медведя. Большое место занимали шкурки соболя и других небольших животных. Далее пошёл большой рыбный рынок, из которого разносились повсюду рыбьи запахи.
Рюрик продолжал идти вперёд. Поняв, что дальше идти бесполезно, Батура пошёл назад, ища кого-нибудь из охотников, который бы знал путь в Белозеро. Подумав, что это должен быть какой-нибудь медвежатник, он подошёл к торговцу медвежьими шкурами.
─ Скажи, уважаемый, где были подстрелены эти медведи? ─ издалека начал он свои вопросы, изучая лицо торговца.
─ А ты не считаешь, что уже где-то видел его? ─ вдруг произнёс внутренний голос. ─ А у медвежьей морды в ухе торчит железное кольцо. Тебе это ни о чём не говорит?
И тут вдруг Батура вспомнил слова воеводы о связнике.
─ А что это за кольцо в ухе медведя? ─ стараясь в точности повторить слова воеводы, произнёс Батура.
─ Медведь-то раньше ручной был, за кольцо в ухе привязанный. Помер, бедняга! Вот шкуру ево и продаю! ─ но не только слова, но тембр голоса продавца показался Батуре знаком. И он напряжённо начал вглядываться в торговца.
─ Тебе не кажется, что это Борко? ─ внутренний голос тоже сомневался, но при этом подкинул интересную идею.